Мы продолжаем публикацию серии биографий руководителей госбезопасности СССР*. На этот раз обозреватель "Власти" Евгений Жирнов восстановил историю жизни и службы потомственного дворянина, наркома ГБ и драматурга Всеволода Меркулова.
Человек с "закидонами"
Судьба Всеволода Меркулова могла быть типичной для русского дворянина, родившегося в конце девятнадцатого века в семье офицера: кадетский корпус, военное училище, производство в офицеры, мировая война, геройская смерть или белая армия и эмиграция. Вышло иначе. В 1903 году капитан Николай Меркулов умер, и его вдова с восьмилетним Севой переехали из азербайджанского городка Закаталы в столицу Закавказья — Тифлис.
Благодаря солидным связям (ведь она происходила из грузинского княжеского рода), блестящему образованию и недюжинным волевым качествам молодая вдова вскоре смогла получить место директора в тифлисском училище для слепых детей. Сева Меркулов был определен в Третью тифлисскую мужскую гимназию. Учился он успешно, но именно в это время у него появилась черта, которая определила всю его дальнейшую жизнь. Склонность к неожиданным, противоречивым ходам.
В гуманитарной гимназии он увлекся электротехникой настолько, что его статьи печатали в Одессе в специальном журнале. А когда в 1913 году поступил на физико-математическое отделение Санкт-Петербургского университета, начал писать и публиковать рассказы о студенческой жизни.
А вот тяги к военной службе он не испытывал. В отличие от многих сокурсников по университету в 1914 году он не поддался патриотическому порыву и не отправился добровольцем в окопы начавшейся, как тогда говорили, Второй Отечественной войны. Всеволод Меркулов спокойно продолжал учиться, зарабатывая на жизнь частными уроками. Осенью 1916 года, когда положение на русско-германском фронте стало катастрофическим, его, правда, призвали в армию. Но после месяца службы рядовым в Петербургском студенческом батальоне он попал на ускоренные офицерские курсы и после их окончания едва не угодил в составе маршевой роты на фронт. На его счастье, в октябре семнадцатого произошла революция. Прапорщик Меркулов вернулся в Тифлис.
Начавшийся в 1918 году сезон независимости в Грузии Всеволод Меркулов пережидал, работая учителем в школе для слепых, которую по-прежнему возглавляла его мать. Правительство грузинских меньшевиков приглашало для своей защиты то немецкие и турецкие, то английские войска, и дворянин Меркулов наперекор происхождению примкнул к большевикам. Вошел в группу сочувствующих. Возможно, что именно тогда он познакомился с работавшим в постпредстве РСФСР под фамилией Лакербая и выполнявшим специальные задания разведки Красной армии Лаврентием Берия. В 1921 году, вскоре после прихода в Грузию большевиков, Всеволод Меркулов становится делопроизводителем в Грузинской ЧК.
Для человека с социально чуждыми корнями карьера Меркулова в ЧК развивалась просто-таки стремительно. В 1925 году он становится начальником сначала информационно-агентурного, а затем экономического отдела Грузинского ГПУ. Его принимают в партию. Но и тут проявился дух противоречия. Всеволод Меркулов женился на дочери эмигрировавшего за океан царского генерала Яхонтова, товарища военного министра во Временном правительстве Керенского. Руководя некоторое время следствием в Аджарском ГПУ, он позволял себе время от времени либеральные выходки — прекращал дела на людей, не казавшихся лично ему врагами пролетарской власти. Так, он выпустил из тюрьмы кинорежиссера Льва Кулешова, который, по словам сына Меркулова, был благодарен за это его отцу всю оставшуюся жизнь. Хотя, возможно, сделал он это с дальним прицелом: уже в 1927 году Меркулов написал свою первую пьесу, которая шла в грузинских театрах, и, может быть, подумывал о кино.
Но несмотря на все "закидоны", чекист Меркулов продолжал получать повышения — в 1931 году он назначен начальником секретно-политического отдела ГПУ по всему Закавказью, а также стал обладателем главной ведомственной награды — знака "Почетный работник ВЧК-ГПУ". Секрет его непотопляемости был тогда широко известен в узких чекистских кругах. Меркулов стал спичрайтером для своего плоховато знающего русский язык шефа — председателя Закавказского ГПУ Лаврентия Берии.

Член "банды Берии"
С начала 30-х годов спичрайтер Меркулов следует за Берией везде и всюду. В конце 1931 года Берию избирают первым секретарем ЦК компартии Грузии, и сразу же Меркулов становится его помощником, а затем заведует поочередно несколькими отделами грузинского ЦК. Говорят, он был счастлив, что освободился от тяготившей его работы в госбезопасности. Он совершает переходы по Черному морю на яхте, снимает в качестве оператора и режиссера документальный фильм о Батуми. И ко всему прочему записывается в аэроклуб. Этому его увлечению положил конец Берия. Он узнал, что Меркулов уехал летать на самолете и устроил персональному писателю выволочку: ответственные работники не должны подвергать опасности свою жизнь.
Наверняка Меркулов вместе с другими соратниками Берии участвовал в проведении большой чистки в Грузии. Но в отличие от своих коллег, он не был замечен в крохоборстве. Братья Кобуловы в 1937 году на законных и не вполне основаниях получили немало ценного имущества арестованных и расстрелянных. Младший из них — Амаяк — выбирал во враги народа людей побогаче. Нарком внутренних дел Грузии Сергей Гоглидзе специализировался на накоплении драгоценностей. Но в отношении Меркулова никакой подобной информации в архивных документах не осталось. Судя по всему, Меркулов выполнял приказы, стараясь как можно меньше запачкаться. Быть может, он тешил себя и близких мыслью, что его нынешнее положение временное, что он вот-вот вернется к литературной работе. Но возвращаться пришлось в аппарат ГБ.
Очередной поворот линии партии застал Берию и его команду врасплох. В августе 1938 года в Кремле решали — что делать с зарвавшимся наркомом внутренних дел Ежовым. И 20 августа "железному наркому" навязали нового первого зама — Лаврентия Берию. А вслед за ним в Москву, в НКВД, перебралась и треть аппарата грузинского ЦК. Семья Меркуловых покидала Тбилиси без особой радости. Как вспоминал сын Меркулова, им не хотелось оставлять обжитое место, родственников.
В октябре 1938 года он возглавил контрразведывательный отдел Главного управления госбезопасности НКВД (ГУГБ), а в декабре, когда Ежова сместили окончательно, стал начальником ГУГБ и первым заместителем Берии. Почему же из всех членов своей команды Берия назначил первым замом именно Меркулова? Образование? Но большинство соратников Берии также учились в вузах или окончили гимназии. Меркулова вряд ли можно было назвать другом Берии. Их сыновья дружили, но Берия и Меркулов, жившие в Тбилиси в одном цековском доме, не бывали друг у друга в гостях никогда. За долгие годы работы их отношения так и не вышли за рамки подчиненный--шеф. И, видимо, эта сугубая подчиненность Меркулова шефу была главной причиной выбора Берии.
А если судить по документам, он в основном облекал принятые Берией решения в форму приказов НКВД СССР. А также занимался организацией управленческого процесса. К примеру, он принимал участие в создании системы поточного производства досье на внешних и внутренних врагов (см. "Власть" #42 за 2000 год).
Правда, взятые им на себя чисто канцелярские функции не освобождали его от участия в явных злодеяниях. Сын Меркулова вспоминал, что отец как-то не спал несколько дней. И сказал его матери, что Сталин дал ему поручение, выполнять которое не хочется, но придется. Скорее всего, речь шла о подчинении ему, как первому заму наркома, спецлаборатории, занимавшейся разработкой ядов, в которой эксперименты проводились на заключенных. И Меркулов собственноручно утвердил положение об этой лаборатории. Он же, судя по документам по Катынскому делу, в 1940 году был членом "тройки", определявшей, кого из попавших в советский плен польских офицеров следует расстрелять как потенциальных врагов.
Если верить чекистским источникам, Берия не раз ругал Меркулова — "мягкотелого интеллигента" — за то, что тот отказывается бить подследственных. Однако в литературе о репрессиях встречаются упоминания о том, что Меркулов допрашивал арестованных с применением средств устрашения. Скорее всего, правда и то, и другое. Дома он говорил, что "работа есть работа и говорить о ней нельзя". И только после смерти Сталина упомянул как-то, что относился к нему вождь очень по-разному. "То чуть ли не обнимал, то едва не расстреливал".
Видимо, этот страх не отпускал его никогда. Во время войны, в 1942 году, когда Меркулов возвращался с Дальнего Востока, он неожиданно попросил посадить самолет в Свердловске, где в это время служил его сын, а также привезти лейтенанта Меркулова на аэродром. По сути, он ничего особенного сыну не сказал. Какие-то общие слова. Но потом оказалось, что в этот день на Красной площади солдат Красной армии с Лобного места стрелял в машину Микояна. И Меркулов сделал незапланированную остановку, чтобы на всякий случай попрощаться с сыном. Но вождь решил не наказывать Меркулова. Наоборот, именно на него возложили обязанности начальника Первого отдела НКВД — правительственной охраны.
Для самоуспокоения Меркулов применял обычный прием, говоря себе и окружающим, что все это временно и что вскоре он сможет работать на ниве искусств. Он принимал у себя в доме многих известных актеров, режиссеров, музыкантов. Его гостями бывали Любовь Орлова и Григорий Александров, дирижер Большого театра Мелик-Пашаев, кинорежиссеры Калатозов и Кулешов. Во время войны на сцены страны вышла пьеса "Инженер Сергеев" Всеволода Рокка — комиссара госбезопасности первого ранга Меркулова. Как он вообще мог что-то писать при его загруженности на Лубянке — осталось загадкой. И на этот счет существуют разные версии (см. интервью Геннадия Сергеева). Но ставило пьесу множество театров. А после назначения Меркулова в 1943 году главой выделенного из НКВД наркомата госбезопасности "Инженер Сергеев" появился на сцене Малого.
Бурному успеху пьесы и постоянным аншлагам способствовала не только замечательная игра актеров. Как говорили мне ветераны госбезопасности, существовала негласная рекомендация всем чекистам посетить Малый театр. А приезжавших в Москву товарищей с периферии обеспечивали билетами в Малый на "Сергеева" в централизованном порядке. Меркулов даже начал подумывать об экранизации пьесы и начал писать сценарий вместе с Львом Кулешовым. Но киномечтам наркома не суждено было сбыться. На приеме в Кремле одна из известных актрис сказала Сталину, показывая на находившегося неподалеку Меркулова: мол, у нас наркомы замечательные пьесы пишут. На что вождь резонно заметил, что пока не пойманы все шпионы, наркому лучше заниматься своим делом. Больше Меркулов ничего, кроме отчетов, не писал.

Перед закатом
К концу войны, как вспоминали ветераны, Меркулов как-то сник. Нет, внешне он оставался прежним. Всегда исключительно вежливым и внимательным к подчиненным. Он, кстати, был единственным шефом ГБ, который платил за книги и товары, которые сотрудники покупали по его просьбе. Другой заместитель Берии — Богдан Кобулов — в подобных случаях смотрел на исполнителя, говорил: "Положи в угол",— и забывал о его существовании. Меркулов же всегда доставал кошелек и очень аккуратно, копейка в копейку, возвращал деньги.
Причиной его плохого настроения была усталость не столько от Отечественной, сколько от бесконечной аппаратной войны. Отец народов разделял спецслужбы, заставляя их решать одни и те же задачи, бесконечно и злобно конкурируя друг с другом. И если НКВД Берии и НКГБ Меркулова всегда могли договориться по простой причине — Меркулов по-прежнему беспрекословно подчинялся Берии, НКГБ и "Смерш" враждовали насмерть. И мягкотелый интеллигент Меркулов раз за разом по очкам и вчистую начал проигрывать грубому и необразованному шефу "Смерша" Виктору Абакумову.
А у Меркулова один неуспех следовал за другим. К примеру, по имевшимся в НКГБ данным, в Узбекистане действовала разветвленная националистическая организация, во главе которой стоял первый секретарь Узбекского ЦК Усман Юсупов. И для проверки Меркуловым в Ташкент был направлен генерал госбезопасности. Но ему удалось установить, что единственный порок Юсупова — невоздержанность по женской части, что в Кремле особым пороком не считалось. Как рассказывал мне этот генерал, Меркулов поморщился после его доклада, но никаких оргвыводов делать не стал.
Меркулов продолжал работать на своем посту старательно, но, что называется, без огонька. Если кто-то и проявлял изобретательность, то скорее его подчиненные. К примеру, во время очередных советских выборов в Крыму в избирательной урне был обнаружен бюллетень, на котором избиратель написал, что вся эта советская власть — чепуха и даже его сын в нее не верит. Каким-то образом удалось выяснить, что там голосовали отдыхающие, что "пасквилянт" скорее всего из Ленинграда, и в колыбели революции во всех школах ученики писали сочинения "Как я провел лето", проверяли которые сотрудники ГБ. Найти виновного из резко сузившегося круга подозреваемых оказалось несложной задачей.
Но все-таки успехи или неуспехи Меркулова сыграли в его отстранении от должности второстепенную роль. После войны Сталину нужно было уменьшить сильно выросший политический вес Берии. Сначала его самого отстранили от руководства НКВД, а затем настала очередь Меркулова. Сталин обвинил его в том, что он не может правильно сформулировать задачи госбезопасности на послевоенный период. Комиссия ЦК по проверке Министерства госбезопасности нашла в работе Меркулова массу недостатков.
Почти год, как и многие другие соратники Берии, выставленные с Лубянки, он был без работы. А в 1947 году слегка восстановивший позиции, потерянные после сталинских ударов, Берия пристроил его в приписанное к Министерству внешней торговли Главное управление советского имущества за границей (ГУСИМЗ). Меркулов жил в Будапеште, руководил работой совместных акционерных обществ в странах Восточной Европы и Австрии и занимался поставками в СССР товаров из побежденных стран по репарациям. И старался, чтобы о нем в Кремле вспоминали как можно реже.
Он возвратился в Москву в 1950 году, когда его назначили министром госконтроля. И здесь он старался вести себя как можно более незаметно. Болел, перенес два инфаркта. Словом, был политически отыгранной картой.
Так что признать Меркулова пособником Берии после ареста Лаврентия Павловича сразу даже и не смогли. Его вызывал к себе Хрущев и просил написать заявление о том, что Берия — агент иностранных разведок. Но это было равнозначно тому, чтобы подписать и себе смертный приговор. Меркулов отказался. Его передали прокуратуре. Но и здесь он согласился написать лишь то, что сожалеет, что работал с Берией. В лубянских архивах не было ничего, что бы можно было поставить ему в вину, не бросая тень на членов политбюро. Наконец кто-то вспомнил о сидевшем в тюрьме начальнике спецлаборатории Майрановском. Меркулов подписывал положение о лаборатории. Значит, участвовал в заговоре с целью отравить руководителей страны.
Меркулов чувствовал, что тучи сгущаются. И попросил сына отремонтировать его пистолет. Видимо, хотел в крайнем случае покончить с собой. Но то ли не решился, то ли не успел. С очередного допроса в прокуратуре — 18 сентября 1953 года — он не вернулся. В квартире прошел обыск, и семью Меркулова вскоре выселили из дома на улице Горького в крошечную комнату в коммуналке на Сухаревке. Время от времени там появлялась представительница прокуратуры, которая объявляла, что семье разрешено передать Меркулову двести рублей для покупок в тюремном ларьке. А в декабре 1953 года за сыном Меркулова — подполковником ВВС — вдруг установили наружное наблюдение, которое так же неожиданно было снято. Еще через некоторое время домашние генерала армии Меркулова узнали о том, что он вместе с другими членами "банды Берии" приговорен к высшей мере наказания и приговор приведен в исполнение.
--------------
*Очерк о А. Шелепине см. в #40 за 1999 год; о Л. Берии — в #22 за 2000 год; о Ф. Бобкове — в #48 за 2000 год; о И. Серове — в #49 за 2000 год; о Ю. Андропове — в #5 за 2001 год; о В. Чебрикове — в #7 за 2001 год; о В. Семичастном — в #14 за 2001 год.

В газетах врать не будут Труд 24 марта 1944 года "Инженер Сергеев". Пьеса Всеволода Рокка в филиале Малого театра Пьеса Всеволода Рокка "Инженер Сергеев" посвящена советским людям в дни Великой Отечественной войны. Центральная тема произведения — благородное, всепокоряющее чувство долга перед Родиной, которое руководит помыслами и поступками советских патриотов. События, развертывающиеся в пьесе, относятся к первым месяцам войны. Перед зрителем встают картины тех суровых дней, когда советские люди, временно покидая родные места, которым угрожал враг, вынуждены были собственными руками приводить в негодность все то, что нельзя было спасти и вывезти в глубокий тыл. Перед инженером Сергеевым и коллективом возглавляемых им людей стоит задача ни в коем случае не допустить, чтобы электростанция — их детище — попала в руки врага. В Сергееве автор воплотил лучшие чувства и мысли советских людей. Драматург создал привлекательный образ инженера-патриота, всей душой преданного народу, не щадящего своей жизни для победы над ненавистным врагом. И если инженер Сергеев оказался в центре пьесы, то в такой же степени С. Межинский, прекрасный исполнитель роли Сергеева, оказался в центре спектакля. Взоры зрителя устремлены на него с первой минуты, когда он появляется в кругу семьи. Инженер Сергеев еще не представляет, что его город может оказаться в пределах досягаемости для врага. Он благословляет своего сына-лейтенанта на ратные подвиги, уверенный, что гитлеровцы будут отогнаны. Он всецело занят мыслями о работе электростанции, питающей энергией все расположенные вокруг оборонные заводы. Но вот в его мысли, в его чувства, в его жизнь врывается новое. Слова товарища Сталина призывают в случае вынужденного отхода частей Красной Армии уничтожать все, что нельзя вывезти. С неотвратимостью встает перед Сергеевым вопрос, что и как он будет делать, если враг приблизится к его дому. У него нет колебаний. Но, как патриот, которому дороги прекрасные плоды сталинских пятилеток, он глубоко переживает гибель электростанции. Эти трагические и благородные черты героя С. Межинский сумел сделать близкими каждому зрителю. Инженер-предатель Талькин, гитлеровский агент, пытается предупредить взрыв и, воспользовавшись минутной отлучкой Сергеева, отсоединяет провод. Когда Сергеев и он остаются одни на всей электростанции, Талькин признается в своем поступке. Сергеев притворяется, что всегда был единомышленником Талькина, и, усыпив его настороженность, убивает предателя. На электростанцию врываются немцы. Находчивость снова спасает русского патриота. Он выдает себя за Талькина. Ему поручают управление станцией. Решив до конца выполнить задуманное, Сергеев взрывает станцию вместе с находящимися там немцами и, погибая, бросает врагам слова сурового обвинения, предрекает неизбежный приговор. В последних сценах игра С. Межинского достигает высокого драматического напряжения, вызывая у зрителя чувство глубокого волнения. Сосредоточив свое внимание на инженере Сергееве, автор несколько не доработал образы других героев. Это в первую очередь относится к монтеру Павлику, намеченному лишь отдельными штрихами, и в некоторой степени к старому мастеру Пыжику. Однако эти недочеты сглаживаются той волнующей напряженностью и подкупающей непосредственностью, с которой написана пьеса. Восполняются недочеты также искренней и вдохновенной игрой актерского ансамбля. Зритель тепло принимает спектакль. Он проникается суровым героизмом войны и тем оптимизмом, с которым советские патриоты совершают свои героические дела, отдавая жизнь во имя победы. Глубокую любовь завоевывает главный герой пьесы инженер Сергеев, в котором зритель видит представителя советской интеллигенции, работе которой дал такую высокую оценку товарищ Сталин. В этом ценность пьесы, в этом заслуга театра. М. Живов Действующие лица пьесы Сергеев, Николай Емельянович, 47 лет, директор ГЭС Наталья Семеновна, 40 лет, его жена Борис, 21 год, их сын, танкист Шурочка, 19 лет, их дочь Талькин, Павел Петрович, 47 лет, инженер Пыжик, Тарас Никанорович, 45 лет, монтер ГЭС Суровцев, Андрей Андреевич, 35 лет, нач. РО НКВД, ст. лейтенант государственной безопасности Волошин, Владимир Михайлович, 30 лет, секретарь парткома ГЭС Павел, 22 года, монтер станции Вера, 25 лет, секретарь директора ГЭС Рынзин, Корней Петрович, 55 лет, председатель колхоза "Красные зори" Сойкин Михаил, 30 лет, агроном, хромой Санька, 15 лет, мальчик в колхозе Партизан-колхозник дядя Антон, 45 лет Колхозница Чекист Фон Клинстенгартен, 55 лет, генерал немецкой армии Кригер, 28 лет, лейтенант немецкой армии Гюнтер, 35 лет, капитан немецкой армии Рабочие, колхозники, красноармейцы, партизаны, немецкие солдаты и офицеры Избранные места из "Инженера Сергеева" (Из картины 1: инженер Сергеев провожает сына-танкиста на фронт) Сергеев. Лейтенант танковых войск! Быть танкистом — это была его мечта с детства. Только сейчас, брат, придется ему со школьной скамьи прямо на линию фронта, в бой! Думаю, не подведет! Волошин. Он у тебя боевой! Помнишь, в позапрошлом году, во время паводка на плотине, как он Нину из водоворота вытащил? Сергеев. Как не помнить! Да мой Борис, еще когда мальчиком был, так бывало... Так на чем мы остановились? Волошин. Я говорил о партийном собрании. Вчера я его провел. Открытое. Читали еще раз речь товарища Сталина. Какая замечательная речь! А третьего, по радио, слушали все с таким напряжением, словно хотели ее сразу наизусть выучить. И когда товарищ Сталин сказал: "К вам обращаюсь я, друзья мои!" — так у меня внутри все перевернулось. Шурочка (с жаром). И у меня тоже, товарищ Волошин! Сергеев. Давайте выпьем, товарищи! (Встает с рюмкой в руке, несколько секунд молчит, собираясь с мыслями.) Наша родина, товарищи, вступила в полосу великих испытаний. Много горя еще будет впереди. Много тысяч хороших советских людей лягут костьми в этой войне, но ведь "Лучше смерть, но смерть со славой, чем бесславных дней позор". (Из картины 4: ст. лейтенант государственной безопасности Суровцев разрабатывает план подрыва ГЭС) Суровцев. Надо теперь план разработать и действовать. Кого можно у вас к этому делу привлечь? Только поменьше людей. Сергеев. Волошина? Суровцев. Обязательно! Он же секретарь парткома. Еще? Сергеев. Пыжика, он абсолютно проверенный человек. Суровцев. Подойдет! Сергеев. Инженера Талькина. Суровцев (морщится). Талькина мы мало знаем. Сергеев. Он толковый человек. Суровцев. Толковый! А помнишь, на плотине, какую он чушь нес насчет идеализма и материализма? Ну, ладно. Вызывай их сюда, поговорим... Сергеев. Как с Сойкиным дела? Выяснил? Суровцев. Я его отправил в распоряжение областного управления, в город. Наш районный прокурор все приставал ко мне: освободи Сойкина, у тебя, мол, нет достаточных оснований держать его под арестом. Вот я и отправил его в город. Мне бы время выиграть. Сам Сойкин пока ничего не говорит. Но я нутром чувствую, что у него нечистые дела. Вера (входит). Николай Емельянович, Пыжик уже здесь. Волошин сейчас приедет, а Талькина я нигде не могу разыскать. Сергеев. Талькина вы еще поищите, а когда Волошин подойдет, пусть заходит вместе с Пыжиком... "Текст примитивный, ситуации фальшивые, играть страшно..." О своем участии в спектакле "Инженер Сергеев" вспоминает ветеран Академического Малого театра народный артист России Геннадий Сергеев. — Играть я начал еще студентом. Я с 1942 года учился в Щепкинском училище. Молодые актеры Малого театра были на фронте, и мы с первого курса участвовали в спектаклях. Нас привлекали к массовым сценам. На репетициях "Инженера Сергеева" мы изображали кто немцев, кто русских. Но случилось так, что Шамин, игравший лейтенанта НКВД, заболел. После премьеры спектакля три отыграли. Я в тот день вошел в театр, мне говорят: срочно к режиссеру Константину Александровичу Зубову. Эпизодическая роль, так что ввели меня сразу. — Вы знали, кто скрывается под псевдонимом Всеволод Рокк? — Кто написал пьесу, секретом не было. Меркулов приходил на репетиции. Сидел он рядом с Зубовым. Ничем не выделялся, не шумел, замечаний не делал. Когда репетировали сцены, где студенты не были заняты, мы сидели в партере недалеко от них. Было слышно, что Меркулов все время спрашивает Зубова: а как лучше сделать то или это? Пьесу-то переделывали на ходу. Было видно, что драматург не знает, что такое сцена и сценичность, что диалоги, например, нельзя растягивать до бесконечности — зритель перестанет слушать. Вот Зубов и сокращал все это многословие. Но все исправить он не мог. Текст примитивный, ситуации нелепые, насквозь фальшивые. Словом, сырая пьеса бездарного автора. Она вышла хорошо и принималась очень здорово благодаря игре актеров. Ведь для такого драматурга был взят лучший состав театра. Иначе, вы понимаете, было нельзя. Особенно, конечно, выделялся Семен Борисович Межинский, который играл главную роль — инженера Сергеева. Он играл великолепно. Так, что всех захватывало. Предателя Сойкина грандиозно играл Чернышов. Немца потрясающе играл Коротков. Без малейшей карикатурности. Овации стояли... — Меркулов был доволен? — Еще бы. После премьеры мы поехали к Меркулову на банкет. У театра стояло машин десять. И нас повезли за город, кажется, в Ильинское. Его это была дача или нет, не знаю. Скорее, это был дворец. Поразительный. Такое убранство сейчас только у самых богатых можно увидеть. Принимал он нас хорошо, хлебосольно. Поил, кормил, произносились речи... Сначала говорились все слова, которые обычно говорятся на приемах, а потом Меркулов сказал, я хорошо запомнил: "Вы мою пьесу выручили. Выручили своей великолепной игрой". Такой широкий прием, конечно, удивил. Тут я вам должен вот что сказать. Корифеи Малого театра советскую власть не любили. Не демонстрировали этого, но не любили. Вот власть и старалась их привлекать разными благами. У нас в театре в войну кроме обычных продуктовых карточек были еще литерные, по которым отоваривались в специальных магазинах. А кроме того, обеды в столовой театра были бесплатными. Но таких деликатесов, как на том приеме, я не видел больше никогда. Странно это было. Война шла все-таки. Но все промолчали. Даже друг другу ничего не сказали. Страшно было. — А играть было не страшно? — Конечно. Все-таки шеф госбезопасности. Даже на даче у него и то время от времени холодок по спине пробегал. А вы говорите, играть... — И как долго шел "Инженер Сергеев"? — До 1946 года. Как только Меркулова сняли с министров госбезопасности, пьесу убрали из репертуара. Сразу. У нас это делалось быстро. Всегда. И никогда и ни в каком театре ее больше не возобновляли. Плохих пьес, правда, меньше не стало. Софронов был такой, "великий драматург". Вот ведь нам везло! МХАТ не ставил Софронова. А Малому не удалось отбиться. Хорошо еще пьесы Михалкова-старшего — Сергея — ставить не пришлось. С пьесами у нас было трудно, пока Александр Володин не появился. А про "Инженера Сергеева" нам напомнили году в пятьдесят шестом. Куратор нашего театра с Лубянки — подполковник, молодой и культурный парень, три языка знал — уже после двадцатого съезда зашел как-то к нашему начальнику отдела кадров. Я тоже там был. Он спрашивает меня: "Вы ведь когда-то играли в "Инженере Сергееве"?" — "Играл",— говорю. — "А кто ее написал, знаете?". Ну, понятное дело, на банкете у него был. "Да, нет,— говорит,— совсем другой человек ее писал. Для Меркулова". Кто именно, он не сказал: "Зачем ворошить прошлое, тем более что этого человека уже нет в живых".

Образование получил в Оренбургской школе прапорщиков (1917). В 1916 призван в армию. Участник 1-й мировой войны, прапорщик. В сент. 1917 служил в 331-м пехотном Орском полку. С марта 1918 жил в Тифлисе, безработный. С авг. 1918 делопроизводитель и учитель в училище для слепых. В сент. 1921 принят на службу в органы ЧК, работал в аппарате Закавказской и Грузинской ЧК (затем ГПУ), с февр. 1929 - в ГПУ Аджарской АССР, с мая 1931 - в ГПУ ЗСФСР. В 1925 вступил в ВКП(б). С 1931 -на партработе. В 1931-34 пом. секретаря Закавказского крайкома ВКП(б), которым в это время был Л.П. Берия, стал его ближайшим помощником и доверенным лицом, позже всегда пользовался покровительством Берии. Написал брошюру о Берии "Верный сын партии Ленина - Сталина". В 1934-37 зав. советско-торговым отделом крайкома. В 1937-50 депутат Верховного Совета СССР. В 1937-38 зав. промышленно-транспортным отделом ЦК КП(б) Грузии. Принимал участие в организации массовых репрессий. В авг. 1938 вызван Берией в Москву и 1.9.1938 назначен зам. нач. Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. С 15.12.1938 1-й зам. наркома внутренних дел СССР и нач. ГУГБ. Руководил чисткой аппарата от ставленников Н.И. Ежова, продолжил политику арестов и репрессий. Считался одним из самых жестоких следователей НКВД, лично руководил пытками подследственных. В 1939-52 член, с 1952 кандидат в члены ЦК партии. Последовательно отстаивал полную независимость (в т.ч. и от прокурорского надзора) ГУГБ. Осенью 1939 руководил операцией по "выявлению и изоляции" вредных элементов в Польше, а затем массовой чисткой в Западной Украине. В 1940 входил в состав "тройки", занимавшейся подготовкой и утверждением расстрельных списков пленных польских офицеров, осуществлял главное руководство операцией. Когда 3.2.1941 из НКВД был выделен Наркомат государственной безопасности СССР, Меркулов стал наркомом. 20.7.1941 НКГБ и НКВД были вновь объединены, и Меркулов опять стал 1-м зам. Берии, причем ему было поручено руководить 2-м (контрразведка) и 3-м (секретно-политическим) управлениями, управлением коменданта Московского Кремля, 3-м спецотделом (обыски, аресты, наружное наблюдение), 1-м отделом (охрана правительства) и Мобилизационной частью. Автор пьесы "Инженер Сергеев" о советском патриотизме и борьбе с "фашистскими прихвостнями" (под псевдонимом Всеволод Рокк). 14.4.1943 НКГБ СССР вновь стал самостоятельным ведомством во главе с Меркуловым 4.5.1946 снят с поста и заменен B.C. Абакумовым. Это стало одним из поражений Берии, который был "на ножах" с Абакумовым. Комиссия ЦК под председательством А.А. Кузнецова рассмотрела ошибки Меркулова и обвинила его в том, что во время войны было прекращено преследование троцкистов. Почти год Меркулов был не у дел и лишь 25.4.1947 был назначен нач. Главного управления советским имуществом за границей при Совете министров СССР. 27.10.1950 назначен министром государственного контроля СССР. Вскоре после ареста Берии Меркулов 18.9.1953 также был арестован, а 16.12.1953 официально снят с поста министра "в связи с тем, что Прокуратурой СССР вскрыты преступные, антигосударственные Действия Меркулова в период его работы в органах МГБ И МВД СССР". Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР вместе с Берией и другими 23.12.1953 приговорен к смертной казни. Расстрелян.

29 мая 2000 года
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» истец по делу о реабилитации Л. Берии и его сподвижников, сын бывшего министра Госконтроля СССР Рэм Меркулов.
Эфир ведут Марина Старостина и Антон Долин.

М. СТАРОСТИНА - Я приветствую в нашей студии Рэма Меркулова. Он является сыном Всеволода Меркулова, министра Госконтроля СССР. Как известно, Верховный суд России сегодня рассмотрел вопрос о реабилитации Лаврентия Берии и Всеволода Меркулова, а также Богдана Кобулова, Сергея Гаглидзе, и оставил в силе вынесенный им еще в 1953 году приговор о смертной казни. Рэм Всеволодович, то, что сегодня произошло, было ожидаемо?
Р. МЕРКУЛОВ - В общем, да, потому что где-то около года назад я разговаривал с тем военным полковником, который занимался этим делом. И, судя по тому, что он мне сказал, бесполезно ждать какого-то положительного решения. Я даже сегодня не выступал. В деле фигурирует только обвинение, нет никакой защиты. Ни одного слова не было о том, что все эти действия, которые выполнял в частности мой отец, являлись приказами вышестоящего Сталина, Молотова и всех тех, кто был в то время. А здесь фигурировал только он: «выполнял» и т.д. Например, фигурировало дело о лаборатории Мэя Руновского, который занимался испытаниями ядов на арестованных. Указывалось, что это под руководством Берии и Меркулова. Но это не так. Был получен приказ. Я помню, мне мать говорила, что пришел отец, не мог заснуть несколько ночей. Он говорил: «Сталин поручил мне сделать такую нечеловеческую вещь» А в деле фигурирует, что все это сделано здесь. И потом, бесполезно. Я даже не выступал здесь. Выступали здесь двое: от Деканозова, от Мешика. Я даже не выступал на этом заседании, потому что это бесполезное дело. Всегда, если рассматривают такие вопросы, должна быть защита. То есть, должны быть две стороны, а здесь только обвинение. Обратите внимание на то, что там не было ни одного слова о том, под чьим приказом все это выполнялось. Все это выполнялось по приказам руководства страны: Сталина, Молотова, Микояна, Кагановича и других. Естественно, как военный человек, (так же, как и я, прослуживший 30 лет, если мне что-то приказывают, я должен выполнить), там выполнялись все эти указания. Тем более что мой отец все последние 10 лет не работал с Берией. Он был в министерстве Госконтроля. И перед самым арестом у него было два инфаркта. То есть, ни о каком сговоре с целью захвата власти речи не было. Если посмотреть учебники по истории, там говорится не о заговоре Берии, а о заговоре Хрущева против Берии. Что, собственно говоря, и было. Так что я считаю, что, конечно, суд и не мог установить иного, потому что нельзя ориентироваться только на те материалы следствия или суда, который был когда-то. Кстати, он был без защиты, все это проходило в течение одного дня. То есть, все это было в свое время явно недемократично.
А. ДОЛИН - Если говорить о какой-то человеческой справедливости, о том, была она сегодня восстановлена или нет, - это, конечно, вопрос очень спорный. Но если говорить об исторической справедливости, о которой сейчас говорите Вы, как, по-Вашему, вообще возможно ее восстановить, если суд достаточно быстро выносит такое решение? Более того, Вы говорите, что заранее были уверены в том, что это решение будет именно таким. Каким же образом можно если не переписать историю, то вписать в нее какие-то отсутствующие страницы?
Р. МЕРКУЛОВ - Дело в том, что в то время у многих были дети, которые были в свое время арестованы. Всех детей либо арестовали, либо выслали, либо делали каким-то другим образом. Единственный я остался в армии, дослужился до полковника, был начальником кафедры в вузе. То есть я считал, что это даже не ради моих способностей, а просто чтобы люди знали о том, что все это ерунда, что просто получилось так, чтобы нужно было убрать людей, которые были рядом с Берией. Как все это можно исправить? Возможно, Дума должна решать эти вопросы, потому что там, где гражданские лица, где можно обсудить и за, и против… Если почитать литературу, в последнее время издано большое количество книг, где очень много говорится о моем отце. Ни одного плохого слова нигде не было. Все говорили о спокойном, вдумчивом, интеллигентном человеке. Он писал пьесы, которые шли по всему Советскому Союзу. Помню даже такой случай. Он написал еще одну пьесу во время войны, она должна была выйти на сцену. Но на одном из приемов (отец стоял около Сталина) подошла какая-то актриса и сказала: «Знаете, Ваш министр пишет замечательные пьесы». Сталин повернулся в сторону отца и сказал, что министру надо заниматься шпионами, врагами советской власти, а не писать пьесы. На этом карьера отца как писателя закончилась. После такого высказывания Сталина он больше не мог заниматься этими вопросами.
М. СТАРОСТИНА - Рэм Всеволодович, все-таки Вы считаете все обвинения, которые выдвинуты против Вашего отца, необоснованными? Вы его полностью оправдываете?
Р. МЕРКУЛОВ - Я его оправдываю, потому что хорошо знаю всю эту работу. Я сам работал в органах госбезопасности, немножко занимался этим делом, и я знаю, что можно обвинить кого угодно. Любая вещь там можно считать, что это правильно, это неправильно. И если просмотреть тех, кого обвиняли вроде от имени отца, они тоже наверняка во всем соглашались, так же, как соглашался отец. Как добывались эти объяснения и ответы, известно. Либо бьют, либо говорят: «Не говорите о Хрущеве и еще о ком-то, потому что тогда мы смягчим Вашу участь».
А. ДОЛИН - Рэм Всеволодович, скажите, когда Вы первоначально подавали это заявление и вообще начали ворошить это дело, наверное, за какое-то время до этого это казалось вообще невероятным, но, тем не менее, Вы рассчитывали именно на попытку восстановления исторической справедливости или, скажем, на какое-то возмещение со стороны государства? Я напомню, что сегодня еще трое сподвижников Берии были частично реабилитированы. То есть было признано, что эти обвинения были выдвинуты не вполне несправедливо, и должен был быть не расстрел, а 25 лет. А также была как бы отменена постфактум конфискация имущества. И теперь они в теоретическом плане могут пытаться востребовать через разные инстанции это имущество. В отношении Вашего отца такого решения принято не было. Скажите, Вы на это изначально как-то рассчитывали?
Р. МЕРКУЛОВ - Абсолютно нет, потому что, во-первых, у нас вообще ничего не было, никакого имущества. Жена даже говорит, что она даже всегда перешивала моему отцу воротнички, которые рвались. Были две-три рубахи и пара костюмов. Жили небогато, фактически ничего не было. О какой-то компенсации речь не шла. Речь шла просто о том, чтобы восстановить имя человека. Тех, кто работали, к сожалению, никого нет. Был наш крупный замечательный разведчик, Василевский. Он очень много делал, в частности атомные (отец руководил добычей атомных секретов). Он умер 10 лет назад. Причем он мне все время говорил: «Время подошло, давай, подавай заявление, мы поддержим». Все, кто знали отца, (к сожалению, таких сейчас уже практически нет), считали, что он невиновен.
М. СТАРОСТИНА - Рэм Всеволодович, истцы (это несколько человек) как-то пытались связаться с сыном Берии?
Р. МЕРКУЛОВ - Я его достаточно хорошо знал, связываться мне с ним просто не надо, потому что я не сталкивался с ним. Он в другом месте работает, в Киеве. Моя хорошая старая знакомая - это его бывшая жена - Марфа Пешкова, внучка Пешкова, с которой я часто встречаюсь. Я ее знаю в течение 60-70 лет, поддерживаю эту связь. Она сама разошлась с сыном Берии. Читал его книгу «Я сын Лаврентия Берии». Там половина написана типа Мюнхгаузена. Мы работали вместе с ним в Свердловске в 42 году. А по книге он в это время был заброшен в тыл противника и занимался там разведывательной деятельностью. Я не хочу о нем говорить. Если он хочет так завирать, это его дело.
М. СТАРОСТИНА - Верховный суд сегодня сказал свое слово. Собираетесь ли Вы дальше как-то действовать?
Р. МЕРКУЛОВ - Это не Верховный суд. Это Военная коллегия Верховного суда. Есть еще разные другие инстанции, но не в этом дело. Рано или поздно Что мне? Я ничего от этого не выиграю. Просто я хотел бы имя человека У меня своя жизнь, я работаю и работал. Несмотря на свой возраст, я фактически круглые сутки на работе.
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» был истец по делу о реабилитации Л. Берии и его сподвижников, сын бывшего министра Госконтроля СССР Рэм Меркулов.

Все́волод Никола́евич Мерку́лов (7 ноября (25 октября) 1895 года, г. Закаталы, Закатальский округ (Закавказье) Российской империи, ныне территория Азербайджана - 23 декабря 1953 года, расстрелян) - советский государственный и политический деятель, генерал армии (09.07.1945).

Руководитель ГУГБ НКВД СССР (1938-1941), нарком (министр) государственной безопасности СССР (1941, 1943-1946), министр государственного контроля СССР (1950-1953).

Входил в ближайшее окружение Л. П. Берия , работал вместе с ним с начала 1920-х годов, пользовался его личным доверием.

Депутат Верховного Совета СССР 1 и 2-го созывов. Член ЦК ВКП(б) (1939-1946, кандидат 1946-1953).

Биография

Родился в семье потомственного дворянина, капитана царской армии. Мать Кетована Николаевна, урожденная Цинамзгваришвили, дворянка - выходец княжеских кровей грузинского рода.

Согласно сведениям Никиты Петрова, отец Меркулова, "дворянин, военный в чине капитана, служил начальником участка Закатальского округа": "В 1899-м или 1900-м отец Меркулова был осужден за растрату денежных средств в размере 100 рублей, сидел 8 месяцев в тюрьме в Тифлисе, подавал прошение о помиловании, считая себя жертвой клеветы... В 1908-м отец умер.

С детства увлекался литературным творчеством.

В 1913 году с золотой медалью окончил тифлисскую Третью мужскую гимназию. В гуманитарной гимназии он увлекся электротехникой настолько, что его статьи печатали в Одессе в специальном журнале. Он продолжил обучение, поступив нафизико-математическом факультете Петербургского университета. Там он начал писать и публиковать рассказы о студенческой жизни: "Еще во время учебы в университете он написал несколько романтических повестей, которые были напечатаны в литературных журналах и получили положительные отзывы", - вспоминал его сын. С сентября 1913 года по октябрь 1916 года давал частные уроки.

• В октябре 1916 года, после окончания 3-го курса, призван в армию. В 1916-1917 гг. служба в императорской армии (В боевых действиях он не участвовал.):
  • Октябрь - ноябрь 1916 года - рядовой студенческого батальона, Петроград.
  • Ноябрь 1916 года - март 1917 года - юнкер Оренбургской школы прапорщиков, окончил её.
  • Апрель 1917 года - август 1917 года - прапорщик запасного полка, Новочеркасск.
  • Сентябрь 1917 года - октябрь 1917 года - прапорщик маршевой роты, Ровно.
  • Октябрь 1917 года - январь 1918 года - прапорщик 331-го Орского полка 83 пехотной дивизии 16 армейского корпуса 4 армии Юго-Западного фронта. Полк находился на Луцком направлении, в районе реки Стоход. Меркулов в боевых действиях не участвовал.
  • В январе 1918 года по болезни эвакуировался в Тифлис к родственникам.
  • Демобилизовался в марте 1918 года.
• Проживая у сестры, издавал рукописный журнал, печатая на шапирографе копии, и продавая их по 3 рубля.

В июле 1918-го женился на Лидии Дмитриевне Яхонтовой и переехал жить к ней.

• С сентября 1918 года по сентябрь 1921 года делопроизводитель, затем учитель Тифлисского училища для слепых, где его мать была директором.
• В 1919 году вступил в общество «Сокол», где занимался гимнастикой, участвовал в вечерах, самодеятельных спектаклях.

В органах ОГПУ

В отличие от версии добровольного, по собственной инициативе поступления Меркулова на службу в ЧК, существует и сведения, обозначающие его начало работы там принуждением со стороны чекистов (как офицеру) быть осведомителем по белому офицерству.

• С сентября 1921 года по май 1923 года - помощник уполномоченного, уполномоченный, старший уполномоченный Экономического отдела ЧК при СНК ССР Грузия.

«Должен сказать (сейчас, спустя 30 лет, я, полагаю, могу это сделать без риска быть обвиненным в самовосхвалении), что в тот период, несмотря на свои 27 лет, я был наивным, очень скромным и очень застенчивым человеком, несколько замкнутым и молчаливым. Речей я не произносил и так и не научился произносить их до сих пор. Язык у меня был словно чем-то скован, и я ничего с ним не мог поделать. Другое дело перо. С ним я умел обращаться. Не был я также никогда ни подлизой, ни подхалимом или выскочкой, но держал себя всегда скромно и, думаю, с чувством собственного достоинства. Таким я и предстал перед Берия, когда он меня тогда вызвал. Не надо было быть особо проницательным, чтобы понять все это, и мне думается, что Берия с первого взгляда разгадал мой характер. Он увидел возможность использования моих способностей в своих целях без риска иметь соперника или что-либо в этом роде», - вспоминал впоследствии Меркулов.

• • Будучи сотрудником ЧК, Меркулов дважды, в 1922-м и 1923-м, подавал заявление в ВКП(б). Лишь на второй раз, в мае 1923 года, его приняли кандидатом с двухлетним испытательным сроком. В 1925 году подал заявление о приеме в члены партии, его как будто приняли, но партбилет так и не выдали. Только вмешательство Берии спасло ситуацию. В 1927 году Меркулову выдали партийный билет члена ВКП(б) с указанием партийного стажа с 1925 года.
• С 1923 года по 23 января 1925 года - начальник I-го отделения Экономического отдела Полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР - ЧК при СНК ЗСФСР.
• В 1925 году - начальник Информационно-агентурного отдела Полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР - ЧК при СНК ЗСФСР.
• В 1925-1926 гг. - начальник Экономического отдела ЧК - ГПУ при СНК ССР Грузия.
• В 1926-1927 гг. - начальник экономического отдела ГПУ при СНК ССР Грузия.
• В 1927-1929 гг. - начальник отдела информации, агитации и политического контроля ГПУ при СНК ССР Грузия.
• В 1929-1931 гг. - начальник Секретно-оперативной части и заместитель председателя ГПУ Аджарской АССР. С 4 мая по июль 1930 вр. и.о. начальника Аджарского областного отдела ГПУ.
• С мая 1931 года по 29 января 1932 года - начальник Секретно-политического отдела Полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР и ГПУ при СНК ЗСФСР.

На партийной работе

• С 12 ноября 1931 года по февраль 1934 года - помощник секретаря Закавказского краевого комитета ВКП(б) и 1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии.
• В марте 1934 года - ноябре 1936 года - заведующий Отделом советской торговли Закавказского краевого комитета ВКП(б).
• До ноября 1936 года - заведующий Особым сектором Закавказского краевого комитета ВКП(б)
• С 11 ноября 1936 года по 9 сентября 1937 года - заведующий Особым сектором ЦК КП(б) Грузии.
• С 22 июля 1937 года по октябрь 1938 года - заведующий Промышленно-транспортным отделом ЦК КП(б) Грузии.
• С 23 ноября 1937 года - член Бюро ЦК КП(б) Грузии.

В НКВД и НКГБ

В сентябре 1938 года возвращается на работу в органы госбезопасности. Меркулов вспоминал: «Первый месяц после приезда в Москву Берия заставлял меня ежедневно с утра и до вечера сидеть у него в кабинете и наблюдать, как он, Берия, работает».

11 сентября 1938 года ему присвоено специальное звание Комиссар государственной безопасности 3-го ранга (в тот же день Берия присвоено специальное звание Комиссар государственной безопасности 1-го ранга).

С назначением Берия главой ГУГБ Меркулов назначается на должность его заместителя.

• С 29 сентября по 17 декабря 1938 года - заместитель начальника ГУГБ НКВД СССР.
• С 26 октября по 17 декабря 1938 года - начальник III-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
• С 17 декабря 1938 года по 3 февраля 1941 года - первый заместитель наркома НКВД - начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ).

«Хотя в конце 1938 г., когда Берия стал Наркомом внудел СССР вместо Ежова и, несмотря на мои просьбы не делать этого, выдвинул меня своим первым заместителем, он в оперативной работе все же опирался главным образом на Кобулова. Сейчас мне совершенно ясно, что Берия выдвинул меня на эту должность главным образом только потому, что я был единственным русским из его окружения. Он понимал, что назначить первым заместителем Кобулова или Деканозова он не может. Такие кандидатуры не будут приняты. Оставалась одна моя кандидатура. Думаю, что Берия понимал, по крайней мере, внутренне, что я не был приспособлен по своему характеру для этой должности, но другого выхода, видимо, у него не было», - вспоминал Меркулов.

• С 21 марта 1939 года по 23 августа 1946 года - член ЦК ВКП(б). Переведён из членов в кандидаты в члены ЦК ВКП(б) пленумом 21 - 23 августа 1946 года опросом.

«Из акта приема и сдачи дел Министерства госбезопасности устанавливается, что чекистская работа в Министерстве велась неудовлетворительно, что бывший министр Госбезопасности т. Меркулов В.Н. скрывал от ЦК факты о крупнейших недочетах в работе Министерства и о том, что в ряде иностранных государств работа Министерства оказалась проваленной. Ввиду этого Пленум ЦК ВКП(б) постановляет: Вывести тов. Меркулова В.Н. из состава членов ЦК ВКП(б) и перевести в кандидаты в члены ЦК ВКП(б)». Постановление ЦК ВКП(б) от 23 августа 1946 года

Согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года, Меркулов возглавил «тройку» НКВД, которой предстояло вынести решения о смертных приговорах интернированным польским офицерам и гражданам (Катынский расстрел).

В ноябре 1940 года Меркулов в составе делегации, возглавляемой Молотовым отправился в Берлин на переговоры с руководителями Германской империи. Он присутствовал на завтраке, устроенном Гитлером в Имперской канцелярии 13 ноября 1940 года в честь советской делегации. А вечером того же дня Молотов дал ответный ужин в советском посольстве в Берлине, на который помимо Риббентропа прибыл и рейхсфюрер СС Гиммлер.

В период с 3 февраля 1941 года по 20 июля 1941 года и с 14 апреля 1943 г. по 7 мая 1946 г. - народный комиссар (с марта 1946 года - министр) государственной безопасности СССР.

«Ловко использовав против меня известное провокационное шахуринское дело, Абакумов в мае 1946 г. стал Министром госбезопасности СССР», - считал Меркулов.

Как вспоминал сын Всеволода Меркулова: "По словам отца, его уволили с должности министра из-за мягкости. После войны, когда началась новая волна репрессий, Сталину на этой должности нужен был жесткий и прямолинейный человек. Поэтому после отца МГБ возглавил Абакумов...".

Подписал указ о чистке тюрем Западной Украины от «врагов народа», в результате чего больше 10,000 человек было расстреляно в Львовской, Ровенской и других областях.

• С 31 июля 1941 года по 16 апреля 1943 года - первый заместитель наркома внутренних дел.
• С 17 ноября 1942 года по 14 апреля 1943 года - начальник I-го отдела НКВД СССР.
• 4 февраля 1943 года присвоено специальное звание комиссар государственной безопасности 1-го ранга. Специальное звание отменено указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1945 года.

В 1943-1944 гг. - возглавлял «Комиссию по предварительному расследованию так называемого Катынского дела».

С 23 августа 1946 года по 18 ноября 1953 года - кандидат в члены ЦК ВКП(б) - КПСС. Выведен из состава кандидатов в члены ЦК КПСС опросом.

В Главном управлении советского имущества за границей Я был назначен затем заместителем начальника Главсовзагранимущества и уехал за границу. Это назначение состоялось по инициативе товарища Сталина. Я расценивал его как выражение доверия со стороны товарища Сталина, учитывая, что я был послан за границу, несмотря на освобождение с такого поста, как Министр госбезопасности СССР .

• С февраля 1947 по 25 апреля 1947 года - заместитель начальника Главного управления советского имущества за границей при Министерстве внешней торговли СССР.
• С 25 апреля 1947 года по 27 октября 1950 года - начальник Главного управления советского имущества за границей при Совете министров СССР по Австрии.

В Министерстве государственного контроля «В 1950 г. именно товарищ Сталин назвал меня как кандидата на должность Министра госконтроля СССР... Я чувствовал себя почти реабилитированным после освобождения от работы в МГБ в 1946 г.», - вспоминал Меркулов.

• C 27 октября 1950 года по 16 декабря 1953 года - министр государственного контроля СССР.

У Меркулова начались проблемы со здоровьем. В 1952 году у него случился первый инфаркт, а через четыре месяца - второй. Он долго находился в больнице. 22 мая 1953 года решением Совмина СССР Меркулову предоставлен отпуск на четыре месяца по состоянию здоровья.

Арест и смерть

Отмечал, что некоторое время спустя после смерти Сталина "счел своим долгом предложить Берия свои услуги для работы в МВД... Однако Берия отклонил мое предложение, очевидно, как я теперь полагаю, считая, что я не пригожусь для тех целей, которые он намечал себе тогда, беря в свои руки МВД. В тот день я виделся с Берия в последний раз".

• 18 сентября 1953 года был арестован в связи с делом Берии. Он находился в одиночной камере в Бутырке.

• 16 декабря 1953 года официально снят с поста министра «в связи с тем, что Прокуратурой СССР вскрыты преступные, антигосударственные Действия Меркулова в период его работы в органах МГБ И МВД СССР».

• 23 декабря 1953 вместе с Берией и другими приговорен к Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58-1«б», 58-7, 58-8, 58–11 УК РСФСР к высшей мере наказания - смертной казни и в тот же день расстрелян в 21 час 20 минут. Похоронен на Донском кладбище.

Определением военной коллегии Верховного Суда РФ № бн-00164/2000 от 29 мая 2002 года Берия Лаврентий Павлович и Меркулов Всеволод Николаевич были признаны не подлежащими реабилитации.

Литературная деятельность

В. Н. Меркулов написал 2 пьесы. Первая пьеса написана в 1927 о борьбе американских революционеров. Вторая, «Инженер Сергеев», в 1941 году под псевдонимом Всеволод Рокк, о подвиге рабочего, ушедшего на фронт. Пьеса шла во многих театрах.

Он вспоминал, как в конце войны в Кремле проходил прием, на котором присутствовали Сталин, члены Политбюро, военные, писатели, артисты. Как руководитель госбезопасности отец старался находиться рядом с Иосифом Виссарионовичем. В какой-то момент Сталин подошел к группе артистов и завел с ними разговор. И тут одна артистка с восхищением воскликнула, мол, какие прекрасные пьесы пишет ваш министр (к тому времени наркомат госбезопасности был переименован в министерство). Вождя это очень удивило: он действительно не знал, что отец пишет пьесы, которые идут в театрах. Однако Сталин не пришел в восторг от такого открытия. Наоборот, обращаясь к отцу, он строго произнес: «Министр государственной безопасности должен заниматься своим делом -- ловить шпионов, а не писать пьесы». С тех пор папа уже никогда не писал: как никто другой, он знал, что слова Иосифа Виссарионовича не обсуждаются. Рэм Всеволодович Меркулов

• Меркулов участвовал в редактуре доклада «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», с которым Л.П. Берия выступил в 1935 году.
• Меркулов подготовил для «Малой советской энциклопедии» статью о Л.П. Берии.
• «Верный сын партии Ленина-Сталина» (биографический очерк о Л.П. Берии объемом 64 страницы и тиражом 15 тысяч экземпляров), 1940 год.

Семья

• Отец - Николай Меркулов , служил начальником участка Закатальского округа, был капитаном царской армии, потомственным дворянином (ум. в 1903 г.).
• Мать - Кетована Николаевна , из уважаемого грузинского княжеского рода Цинамзгваришвили.
• Жена - Лидия Дмитриевна Яхонтова (брак зарегистрирован в июле 1918 года). У Лидии Дмитриевны был родной дядя Виктор Александрович Яхонтов, который был генерал-майором царской армии, в 1917 году - товарищем военного министра в правительстве Александра Фёдоровича Керенского, а с 1919 года проживал в Соединённых Штатах Америки, в городе Нью-Йорке.
• Сын - Рэм Всеволодович Меркулов (1924 г. р.), профессор, к.т.н., зам. зав. кафедрой Московского государственного технического университета «МАМИ».

МЕРКУЛОВ ВСЕВОЛОД НИКОЛАЕВИЧ

(1895 , г.Закаталы Закатальского окр. Кавказского наместничества - 23.12.1953 ). Родился в семье капитана царской армии. Русский. В КП с 09.25 . Член ЦК ВКП(б) (18 съезд). 08.46 переведен в кандидаты. Кандидат в чл. ЦК КПСС 23.08.46-18.11.53 . Депутат Верховного Совета СССР 1-2 созывов.

Образование: 3 мужская гимназия, Тифлис 1913 ; физико-математический ф-т Петроградского ун-та 09.13-10.16 ; Оренбургская школа прапорщиков 11.16-03.17 .

Давал частные уроки 09.13-10.16 .

В армии: рядовой студенческого батальона, Петроград 10.16-11.16 ; прапорщик запасн. пех. полка, Новочеркасск 04.17-08.17 ; прапорщик маршевой роты, г.Ровно 09.17-10.17 ; прапорщик 331 Орского полка 10.17-01.18 ; по болезни эвакуировался в Тифлис 01.18 .

Безработный, Тифлис 03.18-08.18 ; делопроизводитель, учитель в школе для слепых, Тифлис 09.18-09.21 .

В органах ВЧК-ОГПУ: пом. уполн. Грузинской ЧК 09.21-1921 ; уполн. ЭКО Грузинской ЧК 1921-? ; ст. уполн. ЭКО Грузинской ЧК ?-05.23 ; нач. 1 отд-я ЭКО ПП ОГПУ по ЗСФСР-Закавказской ЧК ?-23.01.25 ; нач. ИНФАГО ПП ОГПУ по ЗСФСР-Закавказской ЧК 23.01.25-1925 ; нач. ЭКО Грузинской ЧК 1925-20.07.26 ; нач. ЭКО ГПУ ГрузССР 20.07.26-1927 ; нач. ИНФАГО и ПК ГПУ ГрузССР 1927-02.29 ; зам. пред. ГПУ Аджарской АССР, нач. СОЧ 02.29-05.31 ; врид пред. ГПУ Аджарской АССР 04.05.30-07.30 ; нач. СПО ПП ОГПУ по ЗСФСР и ГПУ ЗСФСР 05.31-29.01.32 .

Пом. секретаря Закавказского крайкома и 1 секретаря ЦК КП(б) Грузии 12.11.31-02.34 ; зав. отд. сов. торговли Закавказского крайкома ВКП(б) 03.34-11.36 ; зав. особым сектором Закавказского крайкома ВКП(б) ?-11.36 ; зав. особым сектором ЦК КП(б) Грузии 11.11.36-09.09.37 ; зав. пром.-трансп. отд. ЦК КП(б) Грузии 22.07.37-10.38 .

В органах НКВД-НКГБ-МГБ: зам. нач. ГУГБ НКВД СССР 29.09.38-17.12.38 ; нач. 3 отд. ГУГБ НКВД СССР 26.10.38-17.12.38 17.12.38-03.02.41 ; нач. ГУГБ НКВД СССР 17.12.38-03.02.41 ; нарком ГБ СССР 03.02.41-20.07.41 ; 1 зам. наркома внутр. дел СССР 31.07.41-14.04.43 ; нач. 1 отд. НКВД СССР 17.11.42-14.04.43 ; нарком-министр ГБ СССР 14.04.43-04.05.46 .

Зам. нач. ГУСИМЗ при М-ве внешней троговли СССР 02.47-25.04.47 ; нач. ГУСИМЗ при СМ СССР 25.04.47-27.10.50 ; министр госконтроля СССР 27.10.50-17.09.53 .

Арестован 18.09.53 ; приговорен Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР 23.12.53 к ВМН. Расстрелян.

Не реабилитирован.

Звания : комиссар ГБ 3 ранга 11.09.38 ; комиссар ГБ 1 ранга 04.02.43 ; генерал армии 09.07.45 .

Награды : знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)» № 649 1931 ; орден Ленина № 5837 26.04.40 ; орден Республики Тува № 134 18.08.43 ; орден Кутузова 1 степени № 160 08.03.44 ; орден Красного Знамени № 142627 03.11.44 ; 9 медалей.

Примечание: Перешел на партийную работу уже в ноябре 1931.

Из книги: Н.В.Петров, К.В.Скоркин
"Кто руководил НКВД. 1934-1941"

(1895, г.Закаталы Закатальского окр. Кавказского наместничества – 23 декабря 1953 г., Москва). Родился в семье капитана царской армии. Русский. Член ВКП(б) с сентября 1925. Член ЦК ВКП(б) (избран на XVIII съезде). 23 августа 1946 г. переведен в кандидаты в члены ЦК, Депутат Верховного Совета СССР I – II созывов. КПСС 23 августа 1946 – .

Образование: в 1913 г. окончил мужскую гимназию в Тифлисе и поступил на физико-математический факультет Петроградского университета, давал частные уроки. После третьего курса призван в армию.

В Российской армии: С октября 1916 г. рядовой студенческого батальона, Петроград. В ноябре 1916 – марте 1917 г. учился в Оренбургской школе прапорщиков, с апреле 1917 г. служил в запасном пехотном полку в Новочеркасске, с августа 1917 г. – в маршевой роте в Ровно, с октября 1917 г. – в 331-м Орском полку. В январе 1918 г. по болезни эвакуировался в Тифлис.

После распада старой армии был безработным, в августе 1918 г. устроился делопроизводителем, затем преподавал в школе для слепых.

В органах госбезопасности: в 1921 – 1932 и 1938 – 1946 г. Начал работу в сентябре 1921 г. помощником уполномоченного Грузинской ЧК, затем уполномоченный, старший уполномоченный ЭКО Грузинской ЧК, начальник 1 отделения ЭКО ПП ОГПУ по ЗСФСР – Закавказской ЧК. С 23 января 1925 г. – начальник ИНФАГО ПП ОГПУ по ЗСФСР – Закавказской ЧК. Затем занимал должности:

• Начальник ЭКО Грузинской ЧК – ГПУ (1925 – 1927 г.)
• Начальник ИНФАГО и ПК ГПУ ГрузССР (1927 – февраль 1929 г.)
• Заместитель председателя и начальник СОЧ ГПУ Аджарской АССР (февраль 1929 – май 1931 г.), временно исполнял должность председателя ГПУ (4 мая – июль 1930 г.);
• Начальник СПО ПП ОГПУ по ЗСФСР и ГПУ ЗСФСР (май 1931 – 29 января 1932 г.).

На партийной работе: с ноября 1931 г.:

• Помощник секретаря Закавказского крайкома и 1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии Л.П.Берия (12 ноября 1931 – февраль 1934 г.)
• Заведующий отделом советской торговли Закавказского крайкома ВКП(б) (март 1934 – ноябрь 1936 г.)
• Заведующий особым сектором Закавказского крайкома ВКП(б) (до ноября 1936 г.)
• Заведующий особым сектором ЦК КП(б) Грузии (11 ноября 1936 – 9 сентября 1937 г.)
• Заведующий промышленно-транспортным отделом ЦК КП(б) Грузии (22 июля 1937 – октябрь 1938 г.)

В сентябре 1938 г. вновь направлен на работу в НКВД. Занимал должности:

• Заместитель начальника ГУГБ НКВД СССР (29 сентября – 17 декабря 1938 г.)
• Начальник 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР (26 октября – 17 декабря 1938 г.)
• – Начальник ГУГБ НКВД СССР (17 декабря 1938 – 3 февраля 1941 г.)
• Нарком госбезопасности СССР (3 февраля – 20 июля 1941 г.)
• 1-й заместитель наркома внутренних дел СССР (31 июля 1941 – 14 апреля 1943 г.)
• Начальник 1-го отдела НКВД СССР (17 ноября 1942 – 14 апреля 1943 г.)
• Нарком – министр госбезопасности СССР (14 апреля 1943 – 4 мая 1946 г.).

По результатам передачи дел МГБ В.С.Абакумову (23 августа 1946 г.) было принято Постановление ЦК, гласившее:

«Из акта приема и сдачи дел Министерства госбезопасности устанавливается, что чекистская работа в Министерстве велась неудовлетворительно, что бывший министр Госбезопасности т. Меркулов В.Н. скрывал от ЦК факты о крупнейших недочетах в работе Министерства и о том, что в ряде иностранных государств работа Министерства оказалась проваленной. Ввиду этого Пленум ЦК ВКП(б) постановляет: Вывести тов. Меркулова В.Н. из состава членов ЦК ВКП(б) и перевести в кандидаты в члены ЦК ВКП(б)».

После увольнения из МГБ работал заместителем начальника ГУСИМЗ при Минестерстве внешней торговли (февраль – 25 апреля 1947 г.), начальником ГУСИМЗ при СМ СССР (25 апреля 1947 – 27 октября 1950 г.). Затем назначен министром госконтроля СССР (27 октября 1950 г. – 17 сентября 1953 г.).

18 сентября 1953 г. арестован по «делу Л.П.Берия». Содержался в Лефортовской, затем Бутырской тюрьмах МВД, 18 ноября 1953 г. выведен из состава кандидатов в члены ЦК КПСС. Был обвинен в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58-11 УК РСФСР (конкретный квалифицирующий признак в обвинительном заключении не указан), Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР 23 декабря 1953 г. приговорен к ВМН. Расстрелян. Не реабилитирован.

Звания:

• Комиссар ГБ 3-го ранга (11 сентября 1938 г.);
• Комиссар ГБ 1-го ранга (4 февраля 1943 г.);
• Генерал армии (9 июля 1945 г.);

Награды: знак «Почетный работник ВЧК – ГПУ (V)» № 649 (1931 г.); орден Ленина № 5837 (26 апреля 1940 г.); орден Республики Тува № 134 (18 августа 1943 г.); орден Кутузова I степени (№ 160, 8 марта 1944 г.); орден Красного Знамени (№ 142627, 3 ноября 1944 г.); 9 медалей.