Дача принадлежала Агафону Фаберже , четвертому сыну Карла Фаберже

в конце записи добавила информацию про дачу и ее владельца.
извините за путаницу

наши дни


фотоэкскурсия по дому

прихожая





это дверь в которую мы вошли. Она двойная.
А это - двери которые ведут из прихожей в холл, где мы видим очень красивую лестницу.


те же двери со стороны лестницы



осмотр первого этажа:
лестница


двери со стороны лестницы


лестница - вид в сторону желтого зала (назову его так, чтобы не путать их).
у меня за спиной вход в другой зал, высотой в два этажа с большими окнами и внутренним балконом.


а это если стоять спиной к желтому залу





большой желтый зал





дверь сбоку ведет в другой зал, меньшего размера.


желтый зал со стороны входа





как выглядит коридор из дверей зала


потолок


камин с противоположной стороны от входа. сохранилась мраморная облицовка камина.


смежная с залом комната


окно, выходящее в зал



не могли не воспользоваться красивым освещением

зал, в два этажа. с большими окнами и внутренним балкончиком

остатки балкончика





смотрим с балкончика

это же окно с улицы



мы так и не определили для себя что это могла быть за комната и почему у нее такой потолок.





боковая дверь в зал с балкончиком




осмотр второго этажа:


лестница











баловство с фонариком и выдержкой.


потолок над лестницей стоит отдельного внимания. он стеклянный!











выход на балкон, расположенный над парадным входом


коридор ведет в зал, который на следующем фото


этот зал расположен над желтым залом.


из этого зала мы прошли в кабинет Фаберже (думаю это был именно он)
видно открытую дверь сейфа. сохранилась дубовая обивка стен и потолка.


сейф. открытая внешняя дверь, внутри еще одна в виде решетки. Внутри сейф по размеру наверное 2*2 метра. в темноте не очень поняла.

увы, обойти всю дачу нам не удалось, обстоятельства сложились против этого.
из того, что мы обошли сфотографировано не все.
в некоторых комнатах обрушились потолочные перекрытия.
в одной из комнаток сделали уборную, наверное во времена детского сада.
не могу сказать что в доме _живут_ бомжи, но есть ощущение что они там бывают.
вообще был самый конец апреля. но в доме было ужасно холодно, из-за чего мы часто выбегали на улицу погреться, тк погода стояла летняя и одеты мы были соответствующе. в доме, там где нет крыши и потолков, лежали сугробы снега.

информация об истории дачи
Памятник усадебной архитектуры конца XIX века - Дача Фаберже.
15 лет дом — памятник федерального значения — стоит заброшенным. А сегодня разрушается такими темпами, что изменения кирпичной кладки и наклона стен можно наблюдать каждый день.
В советское время в конюшне и каретной при доме Фаберже работала автомастерская, позже сгоревшая. А на самой даче располагался детский сад, тогда планировку особняка несколько изменили. Большие парадные и танцевальные залы совсем не подходили для работы такого учреждения. Тогда же по дому водили экскурсии, которые затем прекратили из-за угрозы обрушений.

из последних новостей
"Некоторое время назад на даче обосновался Горный Институт,о чем ненавязчиво сообщают вывешенные на всех входах таблички. На территории присутствует охрана,препятствующая всякому присутствию на территории."

UPD

В 1907 году, Карл Фаберже (1846-1920) подарил своему сыну имение в окрестностях Петербурга. К тому моменту Агафон Карлович (1876-1951) уступал своему отцу разве что в известности — у него было собственное ювелирное производство, к тому же он слыл лучшим в России оценщиком драгоценных камней и с 22 лет служил экспертом Бриллиантовой комнаты Зимнего Дворца. Его состояние доходило до сорока миллионов рублей (для сравнения, килограмм хлеба в те годы стоил в Петербурге 5 коп., а киллограм же мяса — 30 коп.). Агафон Карлович не стал медлить с воплощением давней свой мечты — обустроить резиденцию, о которой говорил бы весь Петербург. И столица заговорила. Чуть в стороне от дороги был выстроен двухэтажный каменный дом. Световые потолки, просторные залы, причудливые очертания стен — в лучших традициях популярного тогда модерна. И очень быстро дачу Фаберже стали называть не иначе, как «малым Эрмитажем» — настолько великолепна была коллекция старинных гобеленов, антикварной мебели, полотен лучших европейских художников и, конечно, ювелирных шедевров с клеймом Фаберже. Агафон Карлович был ювелиром не только по профессии, но и по мироощущению. Чего стоят только солнечные часы из живых деревьев, подобные знаменитому пушкинскому циферблату в Михайловском, или изразцовый камин, бросающий вызов печи в Меньшиковском дворце Петербурга, где ни один узор не повторяется дважды! А ещё — рисунок паркета в одном из залов особняка, упорно наводящий на мысль о Тронном зале Зимнего Дворца…

Сегодня найти особняк Агафона Фаберже довольно трудно. Минувшее столетие изрядно поработало над ландшафтом, и великолепный парк превратился в величественные дебри. Здание теперь не видно ни с одной из дорог. Да и унылая кривобокая калитка в остатках ограды наводит на любые мысли, кроме аристократической резиденции. Только тропинка, сменившая аллею, по-прежнему упирается в парадное крыльцо с четырьмя колоннами из красного гранита.

Время так и не стерло их ювелирную полировку. За колоннами, под навесом — деревянная дверь с резьбой. Она давно заколочена, и в усадьбу попадают через пролом в соседней стене — наследие одного из пожаров. Остается только представлять, как сто лет назад хозяин открывал дверь и входил в облицованную белым мрамором прихожую. На ступеньках были постелены ковры — об этом свидетельствуют медные ушки креплений. Оттуда Агафон Карлович проходил в просторный холл со световым потолком и беломраморной лестницей на второй этаж. Она полукругом идет вдоль стены, напоминая об аристократических поместьях Англии и Франции, и нынешний тоскливый полумрак словно высвобождает из прошлого полотна и гобелены, когда-то украшавшие стену над дубовыми перилами.

Идиллия на миллион

Летними вечерами к Агафону Карловичу приезжали друзья — и тогда на террасе открывали окна — большие, во всю стену — и накрывали стол. Рядом, в музыкальной гостиной растапливали камин и открывали крышку огромного фортепиано. В исковерканном паркетном полу до сих пор можно найти скважины для крепления ножек музыкального инструмента. Наверное, за чаем обсуждали политику, финансы и очаровательных дам — как это водилось тогда в изысканном обществе.

Если становилось прохладно — гости переходили в другую комнату, где весело трещал огонь в изразцовой печке. И сегодня она поражает воображение, когда отыщешь ее среди руин и грустного запустения: почти наяву видишь, как язычки огня весело отражаются в голубой эмали. А на синих картинках — диковинные птицы, звери и персонажи из древних русских сказок и былин. К каждой есть подпись — вот «птица-девица», а вот «конь-полынь». Но этой красоты становится все меньше: вандалы понемногу скалывают изразцы.

В другом крыле особняка Агафон Фаберже обустроил оранжерею. Зимний сад расположился в просторном зале с окном во всю стену. Вдоль стены шел балкончик с ажурными перилами, стены были выкрашены в небесно-голубой цвет. В холода комнату обогревали сразу две печки. Сегодня зимний сад — это самое печальное помещение особняка. На тонкие балясины балкончика всей своей тяжестью обрушился потолок, смяв и исковеркав замысловатые конструкции. Огромное окно за какой-то надобностью перемотано колючей проволокой, а под ногами хрустят обломки лепнины. То, что не сделало время, довершили кладоискатели: устья печей разбиты и изувечены в поисках тайников. А они здесь, судя по всему, действительно были.

Пропавшие сокровища

Таинственная история сокровищ Фаберже началась в 1918 году. Вспышка революционной сверхновой разметала знаменитую фамилию по всему миру. Карл Густавович под видом дипломатического курьера бежал в Великобританию, три его сына осели в разных европейских странах. Только Агафон задержался в Петрограде, чтобы закончить дела — и был арестован как «буржуазная контра» по доносу с обвинениями в спекуляциях. Как «особо опасный элемент», его отправили в концлагерь, и там трижды за год с небольшим водили на расстрел, но каждый раз «внезапно» миловали. Секрет такой лояльности во многом объяснялся тем, что только Агафон Карлович мог рассказать, где спрятаны несметные сокровища Фаберже. По крайней мере, на это могли надеяться чекисты. Ведь было известно, что его отец бежал из России, взяв с собой только небольшой саквояж. В нем, кроме смены белья, ничего не было.

Впрочем, кое-что большевики к тому моменту уже успели, как это тогда называлось, «реквизировать». В мае 1919 года комиссары взломали сейф, оборудованный в лифте в квартире Фаберже на Большой Морской улице — не остановило их даже то, что помещения эти были сданы в аренду консульству Швейцарии, а значит, по всем мировым законам, считались неприкосновенными. В руках новой власти оказались шесть чемоданов с семейными драгоценностями ювелирной династии. Чуть позднее, когда Агафон Карлович уже маялся в застенке, чекисты отыскали и его тайник в одной из стен особняка. И тоже отправили содержимое на народные нужды. Однако все это была лишь малая толика состояния семьи Фаберже. К несчастью, архив династии почти полностью был уничтожен теми же большевиками, и потому сегодня приходится довольствоваться свидетельствами очевидцев тех событий.

Теперь, спустя почти сто лет, они больше напоминают легенды и слухи. Согласно им, основные сокровища Фаберже спрятаны в трех местах. Первое из них находится в Латвии, в местечке Мудули под Ригой. Сюда их вывез бывший бухгалтер и акционер фирмы Фаберже некто Отто Бауэр. Якобы перед смертью он недвусмысленно указал на голубятню, под которой зарыл ценности. Теперь этой голубятни нет, а где она находилась, вспомнить уже некому. Второе место находится где-то на финской границе — там, под «приметным деревом», ценности зарыла супруга Агафона Карловича. С тех пор граница неоднократно переезжала, и где росло это самое дерево — тоже вряд ли удастся когда-нибудь выяснить. А третье место — это все та же дача Фаберже. Помимо разграбленной потайной комнаты, здесь, по всей видимости, существует или существовал ещё один клад. По крайней мере, о нем свидетельствовал брат Агафона, Евгений Фаберже (1878-1960). Он до конца жизни твердил, что собственнолично закопал здесь, в парке, чемодан с бриллиантами стоимостью около пяти миллионов царских рублей. Стоит ещё раз подчеркнуть, что сегодня, за неимением каких-либо достоверных документов, все это не более чем легенды.

Но любые сказки и слухи обретают здесь, в заброшенном особняке, почти осязаемые очертания. Особенно когда поднимаешься по мраморной лестнице на второй этаж, где находилась святая святых бриллиантовых дел мастера — его мастерская. Легендарные сокровища почти ощутимо позвякивают в ларцах и сундуках, когда натыкаешься на тяжелую бронированную дверь той самой потайной комнаты-сейфа, вокруг которой в свое время кипело так много страстей. Она так и стоит распахнутой, и ещё блестят в свете фонаря толстые засовы и детали хитроумного запорного механизма. А над головой — остатки роскошного дубового потолка.

Как бы то ни было, но Агафон Карлович при всем желании не мог открыть большевикам местонахождение отцовских сокровищ. Он просто не знал, где они — за несколько лет до революции он крупно поссорился и с Карлом Густавовичем, и с братьями. Они практически перестали общаться, а отец даже переписал завещание, в котором долю Агафона распределил между тремя другими сыновьями. Впрочем, информацию о своем тайнике на даче Фаберже-младший выдал, да только к тому моменту в ней уже не было нужды. Но эта сговорчивость послужила к тому, что вскоре на Агафона Карловича снизошла милость: в 1920 году он вышел на свободу по амнистии. Из имущества у некогда богатейшего ювелира были только башмаки, драное пальто да картина, припрятанная на черный день у знакомых.

Дальше начались мытарства, которых и врагу не пожелаешь. От безысходности Агафон Карлович согласился работать на новое правительство — и ему, словно в издевку, поручили оценивать крупные партии бриллиантов и ювелирных изделий, которыми большевики намеревались расплачиваться с Западом. На многих из этих сокровищ стояло клеймо с фамилией Фаберже. Но не прошло и десяти месяцев, как Агафон Карлович снова оказался в тюрьме — на этот раз по обвинению в саботаже секретной сделки. Вскоре его опять освободили — но на этот раз под подписку работать на ГПУ и шпионить за финнами, с которыми Фаберже был дружен ещё с царских времен. Но Агафон Карлович во всем признался финским друзьям, и они снабжали его откровенной дезинформацией. Пока и вовсе не организовали ему побег из России. Это случилось декабрьской ночью 1927 года. На двух санях Агафон Фаберже с женой и сыном по льду Финского залива бежал в Финляндию. Из Кронштадта по ним стреляли, и бывший миллионер был легко ранен. В отместку за это и в оправдание собственной оплошности чекисты составили два доноса, согласно которым Агафон Карлович украл и увез с собой мешок царских бриллиантов. Так и остался он в официальной истории Советского Союза вором и мошенником. Хотя, по воспоминаниям эмигрантов, Агафон Фаберже в эмиграции жил довольно скромно. Вероятно, можно верить его словам о том, что в мешке лежали не драгоценные камни, а только теплые детские вещи.

Народное имущество

В разграбленном особняке жизнь продолжалась и после смены эпох. Большевики устроили здесь санаторий для чинов НКВД, а во время Блокады здесь разместили госпиталь. В те трудные времена это было одно из немногих мест, куда не долетали фашистские снаряды и мины.

После войны в помещениях особняка устроили детский сад — и тоже непростой, исключительно для отпрысков высокопоставленных чиновников Министерства обороны. В это время усадьба подверглась некоторой перепланировке, а к пресловутому сейфу пристроили довольно убогую кинобудку. В подвалах разместили мастерские и целый зверинец. Пустые кроличьи клетки со сгнившей соломой до сих пор мрачно скрипят дверцами, когда в разбитые окна врывается ветер.

Но такое относительное благополучие тоже закончилось. Вместе с перестройкой сюда пришли запустение, забвение и разруха. Последние 20 лет особняк Агафона Фаберже не нужен никому, кроме отчаянных искателей приключений и легкой наживы. С завидной периодичностью отсюда пропадают старинные решетки, витражные стекла и белый мрамор облицовки. Стены трещат и наклоняются прямо на глазах. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и легендарная усадьба рухнет, навсегда увлекая за собой тайну сокровищ семьи Фаберже.

Весьма выразительный когда-то семиэтажный доходный дом, расположенный на углу Пречистенке и Лопухинского переулка, выстроен (первоначально о шести этажах) в 1910-1911 годах по проекту германского подданного по заказу владельца основателя Московского торгово-строительного акционерного общества Якова Андреевича Рекка.

Угол здания был акцентирован полукруглым эркером, над которым возвышалась башенка с часами, украшенная барельефом и скульптурами. Башенка подчеркивала доминирующее положение здания над окружающей двух – и трехэтажной застройкой. Оформление уличных фасадов выполнено с использованием мотивов неоклассики - лепнина иониками над оконными проемами, маскароны, гирлянды, скульптуры орлов.

Войти в дом можно было с Пречистенки в весьма презентабельный вестибюль и с переулка. По парадной лестнице посетитель поднимался в квартиры (по две на этаже), расположенные в центральной части с угловым эркером и в боковом крыле, черные лестницы вели во двор. Во втором подъезде со стороны переулка вестибюль имел сходное оформление. На каждом этаже этой части здания находилось только по одной квартире.

В квартирах парадные помещения - гостиные и жилые комнаты - располагались вдоль уличных фасадов. Кухни и комнаты для прислуги выходили во двор. По нынешним меркам дом был элитным – имелись лифты, канализация, водопровод, ванные. Так, в 1911 году можно было снять квартиру в этом доме за 1200 - 3000 рублей в год. Сам домовладелец, а им числился сам Яков Андреевич Рекк, жил в доме по переулку, управляющий - в двухэтажном каменном строении во дворе.

Дом знаменит своим жильцом. На верхнем этаже размещались квартиры 11 и 12, занимал их Александр Петрович Фаберже, родственник знаменитого ювелира. При фирме Фаберже он был юрисконсультом, во время революции спешно покинул Россию, оставив все свое имущество. Обе квартиры стали коммунальными, их заняла коммуна московских художников, в частности, группа «Бубновый валет». В одну вселился художник Б.А. Такке, в другую - художники Захаров, Серова, Архипова и режиссер, преподаватель ГИТИС А.А. Муат, знакомый Михаила Булгакова. Естественно, он бывал тут в гостях, видел мебель, оставленную Фаберже, да и имя бывшего владельца постоянно всплывало в беседах. Новые жильцы искренне считали, что в квартире могут быть оставлены тайники с драгоценностями (по некоторым легендам один из тайников с серебром все же был найден при перестройке дома в 1980-х годах).

С квартирой, да и с бывшим владельцем, обратившемся, правда, в Анну Францевну Фужере, можно встретиться в романе «Мастер и Маргарита». Известно, что в квартире Фаберже были люстра на цепи, свисавшая с высоты 7,5 м (на ней-то, похоже, и качался кот Бегемот), камин с чугунной решеткой, да и деревянные диванчики на лестничных площадках тоже списаны с этого дома. Еще раз дом появится в «Собачьем сердце». Хотя профессор Преображенский живет по сюжету фактически напротив, в доме 24, но описание Калабуховского дома взято все же с дома 13 – мраморные ступени в вестибюле, швейцар, ковровая дорожка, галошная стойка и дубовая вешалка. Да и сам профессор говорит: «Заметьте, здесь 12 квартир», а в доме 24 их всего восемь.

В 1983-1987 годах здание было надстроено седьмым техническим этажом по проекту, выполненному Ярославским филиалом Государственного института по проектированию заводов приборостроения и средств автоматизации Гипроприбор. Дом подвергся значительной реконструкции, угловая башня вошла в надстройку и фактически перестала существовать. А дом потерял существенную часть своего обаяния. В 2000-е годы дом был реконструирован.

Спасибо olga74ru напомнила о такой дате!
Сегодня 165 лет со дня рождения Карла Фаберже

Купец первой гильдии, поставщик Высочайшего двора Карл Фаберже был придворным ювелиром Императора Всероссийского, Короля Шведского и Норвежского, Короля Великобританского, Короля Сиама; за создание высокохудожественных произведений искусства награжден российскими орденами Станислава и св. Анны, болгарским командорским орденом и французским орденом Почетного легиона, золотыми медалями Всероссийской и Всемирной выставок. В 1916 году фирма Фаберже была преобразована в товарищество, которое имело несколько отделений (магазины и мастерские): петроградское, московское, одесское и лондонское.


Это Доходный дом Московского Купеческого общества (арх. А. С. Каминский, 1888 г.; В. В. Шервуд, 1907 г.)где с 1890 гг. была главная штаб-квартира фирмы К. Фаберже в Москве.
Тут был. его фирменный магазин, контора для принятия заказов и большие сейфы.

В 1918 году в петроградском доме Фаберже (Большая Морская, 24), где размещались магазин, мастерские и квартиры Карла и Евгения, хранилось ценностей на 7,5 миллиона золотых рублей: из них 3 миллиона рублей – уставной фонд товарищества; в 4,5 миллиона оценивались вещи, принадлежащие семье и принятые магазином на хранение. У Фаберже был один из лучших в России сейфов – «блиндированная» (бронированная) комната-лифт; на ночь ее поднимали до уровня второго этажа и держали под током. После Февральской революции, когда в Петрограде начались налеты и грабежи, постоянные клиенты, зная безукоризненную честность Фаберже, стали приносить в магазин свои драгоценности. В частности Кшесинская.
Тоже самое делали и московсие жители.

Это Матильда Кшесинская в украшениях фирмы К. Фаберже.

В марте 1918 года, убедившись, что большевики ему работать не дадут, Карл Фаберже уезжает в Ригу. Его сыновья Евгений и Александр остаются в России для ликвидации дел товарищества. Они должны были продать наиболее крупные вещи и обратить рубли в валюту или драгоценности.

В марте 1918 года, после принятия Совнаркомом декрета о защите собственности иностранцев, Карл Густавович сдает свой дом в аренду швейцарской миссии. В доме поселился и посол Швейцарии г-н Одье. Плату за аренду Фаберже не назначал, попросил только принять на хранение шесть чемоданов с вещами семьи и саквояж с драгоценностями. В конце октября г-ну Одье стало известно о готовящемся на миссию налете, и посол приказал перенести 27 чемоданов (среди них шесть фабержовских) и саквояж с драгоценностями в норвежское посольство, где их оставили под охраной двух швейцарских студентов. Но на вторую ночь налетчики умыкнули из посольства и чемоданы, и саквояж. Нашелся свидетель, который видел, как они уезжали на московском поезде.

Понятно, что версию о причастности чекистов к ограблению посольства никто не отрабатывал. Хотя незадолго до налета с сотрудниками миссии общался швейцарец Артур Фраучи (в списках сотрудников ВЧК он именовался Артузовым). Может быть, именно от него и узнали чекисты о том, сколь «драгоценен» саквояж Фаберже. В нем находились золотые и платиновые серьги, кольца, браслеты, броши, фермуары, цепи, колье, папиросники (портсигары с отделением для спичек), украшенные бриллиантами, сапфирами, изумрудами, рубинами, аквамаринами, жемчугом, а также сто брелоков работы мастеров Фаберже.

На драгоценности была составлена двадцатистраничная опись (указывался товарный номер изделия, его наименование, наличие драгкамней и цена на 1913 год). Копия этого списка, хранящаяся в архиве правнучки Карла Густавовича, Татьяны Федоровны Фаберже, дает представление о стоимости вещей: ювелирка от 200 до 2000 рублей, папиросники 1500–3000 рублей, брелоки от 4 до 75 рублей. Но встречаются в списке и более дорогие вещи: серьги с бриллиантами 9,22 карата и кольцо с бриллиантом 5 карат, которые стоили соответственно 22 и 25 тысяч рублей. Всего в саквояже было добра на 1 603 614 золотых рублей.
Через несколько дней после ограбления норвежского посольства чекисты в поисках оружия проводят обыск в швейцарской миссии и без какой-либо описи изымают вазы, камнерезные фигурки, бронзовые китайские статуэтки – все, что лежало на виду в доме Фаберже. Вскрыть сейф-лифт чекисты не смогли, и вещи из него удалось заполучить лишь в мае 1919 года. Их описи также не существует, а это значит, что реквизиция происходила без участия Отдела по делам музеев. Между тем как в сейфе хранились уникальные изделия – два последних яйца, изготовленных Фаберже по заказу Николая II в подарок императрицам Марии Федоровне и Александре Федоровне на Пасху 1917 года. Первое яйцо – из карельской березы – имело сюрприз в виде дорогого механического слоника. Второе яйцо-часы было сложным по композиции: на богатом нефритовом постаменте лежали хрустальные облака, на которых сидели шесть серебряных херувимчиков; облака закрывались сферой из синего стекла, на ней бриллиантами было выложено созвездие Льва, под которым родился царевич Алексей. Первое яйцо исчезло бесследно после реквизиции 1919 года, фрагменты второго недавно нашлись в Москве. Их владелец сообщил, что в 1922 году академик А.Е. Ферсман подарил хрустальные облака и стеклянную сферу его отцу, доктору геолого-минералогических наук; подставки, часового механизма и бриллиантов на сфере не было, серебряные ребятишки с крылышками тоже куда-то «улетели».

Академик Ферсман в 20-е годы проводил экспертизу драгоценных камней и коронных драгоценностей и занимался их сортировкой: что передать в Гохран, что отложить для продажи за границей. Подарить яйцо он мог только в одном случае – если оно попало к нему в «раскуроченном» виде. За ответом на вопрос, кто мог так изуродовать яйцо, далеко ходить не надо.Чекистам по декрету разрешили оставлять пять процентов реквизированного, поэтому они старались первыми захватить дворцы и наиболее богатые особняки. Так, ими было вывезено имущество из дворца великой княгини Марии Павловны. Добившись возвращения нескольких сундуков, члены Оценочно-антикварной комиссии ОАК долго возмущались: старинных драгоценностей, которые должны были находиться в сундуках, не оказалось; на ручках многих дамских зонтиков не хватало драгоценных камней, а у некоторых зонтов золотые и нефритовые ручки просто были отломаны.

Значительные ценности хранились также в бронированных подвалах московского магазина Фаберже на Кузнецком мосту. Арест на них был наложен в начале октября 1918 года, однако вывозить добро комиссар МЧК Земелс и сотрудники ювелирного отдела Горпродукта начали только в мае 1919 года. Но здесь, по крайней мере, была составлена опись реквизированного. Всего из московского магазина изъяли 2400 предметов: золотая и серебряная посуда, подсвечники, папиросники, шкатулки, скульптуры, ювелирные украшения. Отдельным списком шли вещи, которые клиенты и сотрудники Фаберже сдали на хранение.

Поскольку публику, эмигрировавшую из России, на таможне обдирали как липку, то перед отъездом за границу Фаберже спрятали ценности как в своем доме, так и у доверенных лиц: родственников, друзей, мастеров, слуг.

На одной из последних фотографий Карла Фаберже из нагрудного кармана его сюртука выглядывает платок, завязанный узелком. Возможно, этот узелок должен был напоминать потомкам прославленного ювелира о ценностях, спрятанных им в России.

«Где запрятаны наши вещи» – так был озаглавлен список, составленный Евгением Фаберже в 1927 году. В этом документе имена хранителей, местонахождение вещей, их наименование и количество закодированы. Например: «Cabin libra, плат. М.К.» означало, что в тайнике библиотеки находятся украшения (платина с бриллиантами), принадлежащие балерине Матильде Кшесинской. «Cab. – цветы, фигуры – 35, 36, 37, 38». Вероятно, речь идет о втором тайнике в библиотеке, где были спрятаны цветы, выполненные из драгоценных и полудрагоценных камней, и камнерезные фигурки. Цифры – это номера пакетов, всего их было около восьмидесяти. «Soterna – 8 пакетов». Речь идет о подвале петроградского дома, где было замуровано 50 тысяч золотых рублей (22 килограмма). «Серя – 46 а, б, 8, два ключа от магазина». Серя – Сергей Бызов, друг Евгения Фаберже с гимназических времен, содиректор петроградского отделения. Возможно, у него хранились два ключа от потайного сейфа в библиотеке. Бызов умер в начале 20-х годов. Пакеты остались в известном только ему тайнике. «Алстиф – 21» – Александровская тифозная больница, где работал родственник Фаберже. Предположительно этот пакет был спрятан где-то на территории больницы. «Арту – 34, 1, 1, П» – эти пакеты хранились на квартире того же родственника. Фаберже от него ничего не получили. Судьба родственника и доверенных ему пакетов неизвестна. «Легация – 17, 18, 20 – украдено». Речь идет о ценностях, спрятанных в швейцарской миссии. «Казик – 2, 2-50-24, 2-04-00 – пропало». Казик – экономка Фаберже. Пятизначными цифрами, вероятно, обозначались крупные или наиболее ценные вещи.

В эмиграции семья Фаберже оказалась практически без средств к существованию. В сентябре 1920 года в Швейцарии умер Карл Густавович. Евгений Карлович, на плечи которого легли заботы о семье, открыл в Париже небольшую ювелирную мастерскую, занимавшуюся ремонтом изделий. Но доходов от нее хватало лишь на хлеб и воду.
В 1925 году, когда всякие надежды на возвращение в Россию были утрачены, Евгений Карлович попытался получить припрятанные ценности. Сокровища семьи только в Петрограде были размещены в тридцати местах; в списке вычеркнуто шестнадцать из них – против каждого стоят пометки «украли», «пропало», «нашло ЧК». Из документов отдела бесхозного имущества Петросовета известно, что в мае 1919 года провели специальные обыски и нашли более двухсот кладов. Тщательному обследованию подвергся и дом Фаберже, вероятно, именно тогда и обнаружили тайники в библиотеке и золото в подвале.

С драгоценностями, хранившимися в Москве, дела обстояли еще хуже. «О вещах, розданных надежным людям по Москве, знают я, Аверкиев и Ли», – писал Евгению Фаберже Андрей Маркетти.
В 1923 году, когда ЧК начала арестовывать сотрудников московского отделения, Маркетти, имевшему итальянский паспорт, удалось выехать в Европу. Аверкиев, арестованный в 1929 году, на свободу не вышел. Его воспитанник китайчонок Ли исчез. Фаберже полагали, что драгоценности, доверенные Аверкиеву, изъяло ГПУ.

В 1990 году в Москве при разрушении дома № 13 по улице Солянке рабочие наткнулись на тайник, устроенный под подоконником. В тайнике в двух жестяных коробочках лежали двадцать золотых украшений с бриллиантами (броши, серьги, ожерелье) – все с клеймами Фаберже. Оценили их в 360 тысяч рублей. («Волга» тогда стоила десять тысяч). Тринадцать предметов из клада, как высокохудожественные, выхлопотала для себя Оружейная палата, еще семь осталось в Гохране. Позже было установлено, что клад обнаружили в квартире, где до ареста проживал Аверкиев...



Теперь тут "фантазия на тему" и в нем МДМ банк кажется.

Реквизированные произведения искусства, в том числе и изделия Фаберже, Наркомат внешней торговли СССР активно распродавал в 1925–1930 годах на аукционах в Германии. В 20–30-е годы старательно скупал Фаберже в Гохране, комиссионках и с рук Арманд Хаммер. Все хаммеровские вещи и те, что были проданы в Германии, известны: они неоднократно появлялись на аукционах и выставках, описаны в каталогах. Ювелирка из саквояжа, украшения Кшесинской, цветы, камнерезные фигурки, императорское яйцо с сюрпризом и вещи из московского магазина как в воду канули.

Эксперт по Фаберже аукционного дома Кристи Валентин Скурлов: «В 1989 году на аукционе Сотбис было выставлено миниатюрное – семь сантиметров высотой – золотое кресло в стиле Людовика ХV (украшено красной эмалью, подлокотники выполнены в виде львов). Его купил за 70 тысяч долларов журнал «Форбс». По документам семейного архива мы с Татьяной Федоровной Фаберже установили, что кресло было изъято из московского магазина. В последующие двенадцать лет ежегодно на аукционах выставлялись от пяти до десяти московских изделий, которые раньше никто из западных коллекционеров не видел. Вещи «свежие», невооруженным взглядом видно, что в быту ими не пользовались – набалдашники для тростей, папиросницы, серебряные чернильницы, фигурки зверей и т.п. Набалдашники из нефрита, украшенные эмалями и драгоценными камнями, легко уходят по цене 30–40 тысяч долларов; за небольшую серебряную обезьянку, стоившую в 1913 году 100–175 рублей, дают сегодня 10–15 тысяч долларов».

Тридцать предметов из московского магазина были проданы на западных аукционах в период с 1993 по 1996 год. Известно, что по распоряжению правительства в апреле 1993 года Гохран щедрой рукой выдал г-ну Козленку «сотоварищи» из компании «Голден АДА» не только алмазы, но и золотые монеты, ювелирные изделия, бытовое серебро, в том числе и фабержовское.
Историю "Голден АДА" и г-на Козленка вы помните. Он арестован в 1998 году и сидит в американской тюрьме за неуплату налогов.

Московские вещи выставлялись на аукционах и после задержания Андрея Козленка и не исключено, что гохрановскую «заначку» «Голден АДА» распродают его партнеры по бизнесу.

К документам Гохрана и сейчас никого не подпускают на пушечный выстрел. Но все тайное рано или поздно становится явным. Когда-нибудь может быть мы узнаем и имена тех, кто устроил распродажу Фаберже в 90-е годы. Только вот вполне может статься, что к тому времени кладовые Гохрана совсем опустеют, а спрашивать за разбазаривание «народного» добра уже будет не с кого...

Кстати 6 июня 2011 года аукционный дом "Сотбис" проводит "Русские торги" и там
и там 48 лотов изделий Фаберже.

лот 101. Брошь с аквамарином и бриллиантами.

лот 102 Настольные часы в серебре с эмалью.

лот 103 нефритовая мисочка с золотыми ручками украшенными жемчугом.
Она была куплена императрицей Марие Федоровной 17 января 1908 г. за 165 рублей.
Потом принадлежала Египетскому королю Фаруку. Всего от 40 до 50 т. евро.

лот 107 настольные часы с эмалью серебряные 1903-1904 г.

лот 112 рамка для трех фотографий серебряная в стиле роккоко 1890 г.

Лот 119, ручка от парасоли 1905 г.

лот 116 золотой портсигар с сапфировой застежкой и монограммой на крышке МН.

лот 108
Табакерка прямоугольной формы с закругленными углами; крышка крепится на петлях; в центре крышки расположено миниатюрное изображение императора Николая II в форме Лейб-гвардии Гусарского полка Его Величества, выполненное акварелью на слоновой кости. Портрет помещен в овал из стекляруса, над ним корона в переплетенной ленте; под ней стеклярус и лента. По обеим сторонам расположены три переплетающихся зелено-золотых лавровых венца, в центре которых три камня старой резьбы и стрела из желтого золота на фоне прозрачной гильошированной эмали желто-зеленого цвета c рисунком из расходящихся солнечных лучей; окантовка из выгравированного золотом орнамента из листьев аканта. Боковые панели и основание выполнены из шлифованного золота.

Подарена императором Николаем II в 1894 году Чарльзу Роберту Каррингтону (1843-1928), третьему барону Каррингтонскому, лорд-гофмейстеру двора ее Величества королевы Англии.
Подарена его третьей дочери леди Руперте Винн-Каррингтон (1883-1963) и ее мужу полковнику Уильяму Легге, седьмому графу Дартмутскому (1881-1958), в дальнейшем их дочери леди Элизабет Легге (1908-2000).
Перешла по наследству настоящему владельцу.

Длинно, но очень интересно.
Кто дочитал - молодец.

Большая Морская улица - одна из самых красивых и "парадных" в Петербурге, а дом №24 - один из самых красивых на Большой Морской. Неудивительно - ведь это здание было выстроено по заказу Карла Фаберже, самого знаменитого ювелира России (а то и всего мира).

История компании Фаберже

Основатель знаменитой династии, Карл Фаберже , был потомственным ювелиром - у его отца Густава в Петербурге было свое дело, но весьма скромное. Первые работы мастерской Фаберже особенного интереса не представляли и почти не отличались от работ прочих ювелиров тех времен. "Неуклюжие золотые браслеты, модные в то время, броши и медальоны с цепочками и застежками... они украшались камнями и эмалью..." - так описывают раннюю продукцию фирмы.

Но к середине 1880-х годов, когда к Карлу Фаберже присоединился его 20-летний брат Агафон, изделия Фаберже начали трансформироваться в самобытный стиль ювелирного дела. Именно в это время возникает большинство "тем и сюжетов", которые впоследствии прославят Фаберже: знаменитые пасхальные яйца, фигурки животных, цветы... В отличие от большинства ювелиров того времени, братья Фаберже не просто следовали модным тенденциям, но искали вдохновения в античности, в восточном искусстве, в своих многочисленных путешествиях по мировым культурным столицам. Постоянным источником вдохновения для братьев был и Эрмитаж: они тщательно изучили все представленные там эпохи, копировали старинные украшения и использовали их мотивы в своих новых композициях. Заграничные антиквары, узнав о способности братьев в точности копировать старинные ювелирные изделия, неоднократно предлагали им исполнить те или иные работы, но без наложения фирменных клейм Фаберже - но братья, разумеется, отказывались от таких сомнительных предложений.

Да им и не было нужды заниматься подобными вещами - в заказах и так не было отбоя. И какие это были заказы! Так, будущий император Николай II приобрел жемчужное с бриллиантами ожерелье Фаберже ценой 166500 рублей в качестве обручального подарка своей невесте, принцессе Алике Гессен-Дармштадтской; Александр III купил для нее же у Фаберже другое колье, ценой 250000 рублей. Императорская семья заказывала у Фаберже сервизы, подарки для заграничных путешествий, несметное количество сувениров для коронации Николая II, а впоследствии и празднования 300-летия Дома Романовых. А после участия во Всемирной выставке в Париже 1900-го года фирма Фаберже стала знаменита и за рубежом.

В предреволюционные годы компания Фаберже достигла немыслимых высот. За 10 лет (с 1907 по 1917) в одном только лондонском филиале было продано более 10 тысяч предметов, а во всем мире - более 200 тысяч. Триста ювелиров работали на фирму в Петербурге и еще двести - в Москве. За изделиями Фаберже к берегам Невы приплывали даже из Америки.

Продукция

Ниша, которую заняла фирма Фаберже, касалась не столько ювелирных украшений, сколько "полезных" предметов роскоши - часов, звонков, ламп, рамок для фотографий, ручек для зонтиков и тростей, портсигаров, письменных приборов и прочих вещиц, полезных в быту, но при этом мгновенно узнаваемых и подчеркивающих статус их владельца. Иногда эти вещицы были сделаны из золота и серебра, иногда - просто из дерева и эмали, но в любом случае они были безупречно элегантны и ценны.

Еще одной отличительной особенностью фирмы Фаберже была новизна - представители Фаберже каждый год выпускали в свет новинки, а непроданные вещи, согласно легенде, в конце года отправляли в переплавку. “...Если сравнить с моим делом такие фирмы, как Тиффани, Бушеран, Картье, то у них, вероятно, найдется драгоценностей больше, чем у меня. У них можно найти готовое колье в 1.500.000 рублей, - говорил Фаберже журналистам. - Но ведь это торговцы, а не ювелиры-художники. Меня мало интересует дорогая вещь, если ее цена только в том, что насажено много бриллиантов или жемчуга.”

Пасхальные яйца для императорской семьи

Что касается знаменитых пасхальных яиц Фаберже, то первое из них было изготовлено в 1885-м году по заказу императора Александра III. С тех пор Фаберже создавал пасхальные яйца для императорской семьи одно за другим: для Александра III, который каждый год дарил их своей жене Марии Федоровне, и для Николая II, который заказывал их в качестве подарков для матери и жены. В общей сложности по императорским заказам было создано 54 пасхальных яйца Фаберже (10 для Александра III и 44 для Николая II); до наших дней дошли 45 из них. Заказывая Фаберже новые пасхальные яйца, и Николай, и Александр полагались на фантазию ювелира; обязательных условий было лишь три - яйцеобразная форма, отсутствие повторов и "сюрприз". Последний, как правило, был связан с каким-нибудь событием в жизни императорской семьи: рождением, годовщиной, коронацией, совершеннолетием.

"Сюрпризами" становились миниатюрные модели из драгоценных металлов, ювелирные изделия, изображения людей, событий и мест, значимых для императорской семьи (портреты детей, рисунки резиденций, модели кораблей, на которых плавал Николай II). Некоторые "сюрпризы" можно было увидеть только после извлечения из яйца, некоторые просматривались сквозь прозрачную оболочку яйца. Одним из самых знаменитых "сюрпризов" стал, например, крошечный, но очень точный макет Гатчинского дворца и прилегающих территорий, с крошечными деревьями и фонарями; другим - макет Медного Всадника. Отдельного упоминания достойна коронационная карета из пасхального яйца "Коронационное": в этом макете каждая крошечная деталь была действующей: ручки поворачивались, дверцы закрывались, ремешки амортизировали, корпус - покачивался на шасси. То же самое можно сказать и о действующей модели поезда из пасхального яйца "Великий Сибирский путь": он был точной копией локомотива и вагонов транссибирского экспресса!

Над многими из яиц Фаберже работал больше года, но сюрприз при этом сохранялся до последнего момента даже от самого императора. В назначенный срок яйцо преподносилось царю либо лично Карлом Фаберже, либо его сыном Евгением Карловичем - и встречалось всегда с восторгом.

Дом на Большой Морской

Место для постройки дома Фаберже было выбрано не случайно. Большая Морская улица в XIX веке была настоящей Меккой для ювелиров. Здесь находились магазины всех крупнейших конкурентов Фаберже: Болина, Бутца и других. Сам Карл Фаберже много лет жил в доме №16 по Большой Морской: здесь выросли его сыновья, здесь был открыт первый магазин. Поэтому, решив построить "главный офис" фирмы Фаберже, владелец купил участок именно на Большой Морской.

Автором проекта дома, призванного стать и магазином, и мастерской, стал архитектор К.К. Шмидт - сын двоюродной сестры Карла Фаберже. Главный фасад выполнен в стиле модерн с элементами англо-готического стиля: тяжелые полуколонны из полированного красного гранита первого этажа только подчеркивают легкость и устремленность вверх следующих этажей с зеркальными окнами.

Строительство удалось осуществить всего за два года - 1899-1900-й. На первом этаже открылся магазин золотых и бриллиантовых украшений, на остальных (а также в дворовых флигелях) разместились многочисленные мастерские, оборудованные по последнему слову техники. На последнем же этаже работала собственная художественная студия, где талантливые молодые дизайнеры придумывали новые шедевры. Административные помещения и 15-комнатная квартира самого Карла Фаберже тоже нашли себе место на Большой Морской, 24.

Особое внимание при отделке внутренних помещений дома на Большой Морской уделили безопасности хранящихся в нем ювелирных изделий. Для них был специально сконструирован уникальный сейф-лифт, изготовленный в Берлине: он находился под током, а на ночь поднимался на второй этаж. Это, впрочем, не помешало его ограбить в 1918-м.

Сейчас на первом этаже Дома Фаберже по-прежнему работает ювелирный магазин. Никакого отношения к прежним владельцам он, конечно, не имеет. Но, зайдя внутрь, можно увидеть старинные дубовые прилавки - те самые, доставшиеся новым владельцам "в наследство" от Карла Фаберже.

Слон, жираф и другие животные

Существует легенда, что друг Карла Фаберже, сахарозаводчик Л.И. Кёниг, однажды отправился на лечение в Африку. Спросив у друга, что ему привезти из далекой страны, он услышал в ответ шуточное "Жирафа!".

Через несколько месяцев на второй этаж дома на Большой Морской, 24 заявился дворник и, оглядев потолок барской квартиры, задумчиво заявил: "Так яму никак не пройтить в ворота!" Подойдя к окну, изумленный ювелир увидел огромную толпу, а в ее центре... самого настоящего жирафа, который действительно никак не проходил в ворота. Похоже, Кёниг был человеком слова... Подарок пришлось отправить в зоологический сад.

А вот более достоверная история из мемуаров Олега Агафоновича Фаберже "Блестки": "...В обязанности отца входило наносить визиты самым уважаемым клиентам. Последней его поездкой перед первой мировой войной стало путешествие на Цейлон - посещение магараджи, чье имя, к сожалению, в моей памяти не сохранилось. Пребывание на Цейлоне было достаточно длительным, несколько раз отцу довелось совершать проездки на слонах, и он прямо-таки влюбился в этих добрых и умных животных. Это не осталось незамеченным махараджей, и когда наступил момент прощания, отца пригласили во внутренний двор дворца. Там стоял большой и красивый слон - подарок хозяина отцу в знак благодарности за всю ту радость, которую наши художественные изделия доставляли царственной семье в течение многих лет! И вот на отца буквально свалился хорошо обученный слон, а он не ведал, с какой стороны к нему подступиться.

Наконец все единодушно пришли к мнению, что он заберет слона в Россию, как только подготовит все у себя в Левашове - построит подходящую «конюшню» и оборудует достаточных размеров загон. Эти работы шли полным ходом, и прервала их лишь разразившаяся в 1914 году мировая война. Так мой отец к своему большому огорчению лишился личного слона. Что же касается слона, то ему повезло: ему удалось избежать жизни в довольно-таки холодной и снежной стране. Он остался в своей естественной среде с ее теплым климатом, и к тому же слону не пришлось испытать на себе всех прелестей российской революции..."

Петер Карл Фаберже (30 мая 1846 - 24 сентября 1920, Лозанна) родился в России в Санкт-Петербурге, российский немец по происхождению. Его отец — Густав Фаберже, происходил из немецкой семьи французских корней и был родом из Эстонии, а его мать — Шарлотта Юнгштедт, была дочерью датского художника. В 1842 году Фаберже-старший основал ювелирную фирму в Санкт-Петербурге.

Густав Фаберже с супругой Шарлоттой Юнгштедт.

В 1882 году на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве изделия его фирмы привлекли внимание императора Александра III. Петер Карл получил покровительство царской семьи и звание «ювелира Его Императорского Величества и ювелира Императорского Эрмитажа».



Магазин Фаберже на Большой Морской, 24.

В 1900 г. ювелир Карл Фаберже обзавёлся дачей в Левашове, недалеко от Осиновой Рощи. Дом усадебной архитектуры конца XIX в. - в виде английского коттеджа - был построен по проекту арх. Карла Шмидта. В 1907 Карл Густович подарил усадьбу своему второму сыну, Агафону Фаберже. В том же году Агафон приступил к её перестройке, которой руководил Иван Гальнбек, работавший в фирме Фаберже художником. Обновлённый 2-этажный дом в стиле модерн был полностью закончен в 1908 г.

Агафон Фаберже на крыльце своей усадьбы в Левашово.

Современники называли эту дачу «малым Эрмитажем», ибо в ней находились два совершенно уникальных собрания - драгоценных камней и марок (311 447 экземпляров). А украшали её антикварная мебель, старинные ковры и гобелены, фарфор и бронза, гравюры, иконы, миниатюры, скульптурами именитых мастеров.
Февральская революция 1917 года особых хлопот Агафону Карловичу не принесла, а вот октябрьский переворот... Первой ласточкой был донос, поступивший в Петроградское ЧК в апреле 1918-го. Якобы Фаберже похитил из Зимнего дворца мебель и другое царское имущество. Пришлось доказывать, что старинные комоды и бюро, китайские и японские вазы, часы и канделябры были куплены у графа Бенкендорфа, квартировавшего в Зимнем дворце, и вывезены с разрешения дворцового коменданта ещё в начале сентября 1917 г.

Агафон Фаберже с супругой Марией Алексеевной

После убийства председателя Петроградского ЧК товарища Урицкого из колыбели трёх революций во все райсовдепы полетели телеграммы с распоряжением выступить единым фронтом против буржуазии. Реакция местных властей последовала немедленно. 18 сентября 1918 Левашовский военный комиссар Петухов со своим помощником Новиковым и военинструктором Рудольфом Кохом на даче Агафона Фаберже производят троекратный обыск.
Агафон тайно переправляет в Финляндию жену и пятерых сыновей. Сам же остаётся в Петрограде в надежде отправить за границу наиболее ценную часть своей коллекции, спрятанную в тайнике на даче. Однако уже через полгода по новому доносу Агафона арестовывают по обвинению в спекуляции. Ему ставят в вину, что, устраивая в голодном Петрограде сытные завтраки для писателя Максима Горького и наркома Луначарского, он пытался продать им драгоценности по завышенной цене.

Карл Фаберже с супругой в Висбадене 1918г.

Вскоре после ареста ювелира до сотрудников Эрмитажа доходит весть о плачевной судьбе его дачи. Из докладной записки сотрудника отдела охраны памятников и старины Наталии Бараш от 3 июня1919: «31-го минувшего мая в исполнении возложенного на меня поручения я осмотрела совместно с председателем Левашовского исполкома дом Фаберже, находящийся на Дибунском шоссе, об угрожающем положении которого в смысле опасности быть разграбленным получены сведения Эрмитажем.

К сожалению, опасения Эрмитажа оказались давно запоздалыми, так как внутренности этого прекрасного дома представляют из себя картину полного разрушения и дикого вандализма. Всё положительно разграблено, печати все сорваны, всё выворочено, сломано, на части оставшейся мебели срезаны материя и кожа. Словом, охранять там больше нечего. В течение последних месяцев через дом прошло более двух тысяч красноармейцев, имевших в доме временную стоянку…».

О былом убранстве дачи Фаберже теперь можно узнать лишь из архивных документов Левашовского исполкома. Когда 18 сентября 1919г. особняк подвергся очередному и уже более квалифицированному обыску, сотрудник отдела по охране, учёту и регистрации памятников искусства и старины Б.Н. Молас отметил в докладной записке: «трудно себе представить, до какой степени жившей на даче Фаберже воинской частью была изуродована и покалечена вся без исключения богатая и высокохудожественная обстановка. Все картины проткнуты штыками; вся обивка с мебели сорвана; все инкрустированные и мозаичные столы и в особенности многочисленные стилевые (Людовик XVI), комоды, шкафы, шифоньеры и бюро исковерканы; все книги ободраны, то есть без переплётов и иллюстраций, а большинство разодрано на кусочки».

Тогда «кладоискатели» обнаружили за перегородкой изолированную комнату. В присутствии представителей райкома партии и Петроградского укрепрайона она была вскрыта. В ней оказалось большое количество драгоценных камней, медалей, ваз и картин. Позже в дом явились представители комитета обороны и изъяли ценности без составления акта и без описи. Все вещи были уложены в 10 ящиков и увезены на автобусе. Сверх этого было взято две картины и большая книга-альбом в железном переплёте. В числе увезённых предметов - огромная коллекция почтовых марок и свыше 1700 драгоценных камней разных размеров.

После революции Карл Фаберже сбежал в Великобританию, трое его сыновей осели в Европе. И только Агафон остался в Петрограде. Позднее он был арестован. Известно, что его трижды водили на расстрел, но каждый раз в последний момент оставляли в живых - ведь только Агафон мог рассказать, где спрятаны сокровища. Доподлинно известно, что все члены семьи Фаберже покинули Россию, не взяв с собой практически ничего - Карл, как и его сыновья, в Европе практически нищенствовали.

В итоге Агафон таки "раскололся" - на даче Фаберже, в одной из стен, большевики нашли встроенный сейф с сокровищами. Часть драгоценностей была найдена в бывшей квартире Карла Фаберже на Большой Морской улице. Историки сходятся в едином мнении - это лишь малая толика состояния Фаберже. Где находится остальное - сейчас практически невозможно выяснить доподлинно - архив семьи, как известно, был почти полностью уничтожен.

Согласно легенде, существует три места, где до сих пор хранятся сокровища Фаберже. Первое из них находится на территории современной Латвии. По преданию, там спрятал клад бывший бухгалтер фирмы Фаберже Отто Бауэр. Масса легенд до сих пор рассказывают о втором - оно где-то на финской границе - говорят, что именно там, под неким "приметным деревом" драгоценности зарыла супруга Агафона Карловича. Границу с тех пор переносили не раз и не два, а уж "приметных деревьев" в ее окрестностях - сколько угодно.
А третье место - это как раз и есть дача Фаберже в Левашово. Многие исследователи уверены, что, помимо найденного в потайном сейфе, там есть еще один клад. Недаром, любимая поговорка семьи Фаберже звучала так: "Не стоит хранить все яйца в одной корзине".

Судьба изъятых художественных ценностей до сих пор неизвестна. Вероятно, эта коллекция вошла в состав «алмазного фонда Политбюро», созданного в том же 1919 году на случай свержения советской власти. Известно, например, что у Якова Свердлова дома и на работе хранилась часть этого «фонда» в виде отборных бриллиантов.

Когда страсти по драгоценностям утихли, на бывшей даче Фаберже разместился дом отдыха для работников НКВД. В годы Великой Отечественной войны здесь действовал госпиталь; затем вплоть до 1991 года - оздоровительный детский сад №2021/92. Тогда планировку особняка несколько изменили. Большие парадные и танцевальные залы совсем не подходили для работы такого учреждения. Тогда же по дому водили экскурсии, которые затем прекратили из-за угрозы обрушений. В конюшне и каретной при доме Фаберже работала автомастерская, позже сгоревшая.

Ныне дача Фаберже - один из уникальнейших памятников усадебной архитектуры XIX века, памятник федерального значения - на грани обрушения.

От былой роскоши сохранились мраморная лестница с дубовыми перилами внутри огромного здания.

В левом крыле дома была обустроена оранжерея. По свидетельствам современников Агафона Фаберже, это был дивной красоты зимний сад. Сегодня левое крыло здания представляет собой печальное зрелище - потолок обрушился, под ногами хрустят обломки лепнины.

И каким-то чудом уцелевшая в одной из комнат изразцовая печь.

Вечерами Агафона Карловича навещали друзья - накрывался стол, растапливался камин. Изразцовая печь с росписью ручной работы сохранилась и по сей день. Правда, не в целости и сохранности - в поисках сокровищ кладоискатели поломали все печи и камины в доме.

Каретная, конюшня, гараж, ледник, 2-этажный корпус для прислуги - всё это нуждается в скорейшей реставрации.

Парк при даче был когда-то образцом ландшафтного дизайна. Там еще сохранились «зеленые часы» высаженные по кругу ели с символично умирающим дубом в центре.

Судьба же владельца дачи всё-таки сложилась относительно благополучно. В 1920-х годах Агафон Фаберже вынужден был сотрудничать с большевиками, для которых по иронии судьбы он оценивал художественные ценности, в том числе и ювелирные украшения. Вместе с тем он беспрестанно готовился к побегу за границу.

Через сотрудников Генерального консульства Финляндии в Ленинграде он сумел переправить часть своего имущества и коллекцию марок в Хельсинки. А в 1927 году по льду перешёл Финский залив.
Агафон Фаберже прожил в Финляндии 24 года и умер в 1951 году.

На его могиле на православном кладбище в Хельсинки установлен памятник из чёрного камня: большое пасхальное яйцо венчает вензель с двуглавым орлом из бронзы - знак поставщика царского двора.

Дом стоит заброшенным. А сегодня разрушается такими темпами, что изменения кирпичной кладки и наклона стен можно наблюдать каждый день. В 2007 году дача Фаберже была передана Горному институту.

Сохранившаяся в хорошем состоянии лепнина.

Потолок над лестницей со стеклянной крышей.

Зал с камином и внутренним балконом.

Что же касается кладов, которые до сих пор усиленно ищут на даче Фаберже, скорее всего их нашли еще в 1920-х гг. В своё время сын Карла Фаберже Евгений, писал, что «на даче роют». Но в те времена о таких находках не сообщалось.

Сейф размером 2*2 метра с двойной дверью, одна в виде решетки.

Впрочем, известно, что в 1990-х годах в Москве клад Фаберже и в самом деле нашли. Он был спрятан в доме одного из бывших директоров московского филиала фирмы. В жестяной коробочке из-под конфет, замурованной в стену, оказались 17 ценнейших ювелирных изделий из золота и драгоценных камней